Блейр вошел во внешний альков, и в его уши ворвался шум пестрой толпы. Он поднял глаза и увидел часы, показывающие местное время. Одиннадцать-тридцать, а местечко уже забито до отказа. Он положил сумку в шкафчик для хранения и убрал в карман ключ, прежде чем войти в сам бар. Примерный план состоял в том, чтобы быстро осмотреться и найти хороший столик до того, как придет Маньяк. Над дверью мерцала надпись "ПРОНОСИТЬ ОРУЖИЕ ЗАПРЕЩЕНО".
Блейр прошел через внутренние двери и огляделся. Здесь во время войны собирались пилоты перед долгими патрулями и транзитными перевозками. Стены были украшены двухмерными изображениями истории военного искусства, от примитивных пропеллерных самолетов до ультрасовременных истребителей и бомбардировщиков. Безделушки и пилотские сувениры лежали на многочисленных полках. С низкого потолка свисали модели, рассеянные между вентиляторами, цветомузыкой и голограммами других машин.
Это место, как казалось Блейру, с трудом сводило концы с концами. На Нефеле никогда не было большого военного представительства, способного поддерживать собственный бар, так что ему приходилось рассчитывать на проезжающих.
Блейр еще раз оглядел бар в поисках Маньяка. Бар был переполнен бродягами из полудюжины рас и с сотни планет. Сутенеры и шлюхи всевозможных цветов и полов предлагали свои услуги рядом с бездомными ветеранами, просившими милостыню или выпивку. Несколько космонавтов в начищенных ботинках и форме одного из межсистемных лайнеров выпивали и травили байки с парой конфедератских пилотов в помятых летных костюмах. За следующим столом сидела женщина с татуированным лицом и зелеными волосами, кормившая вишнями паукообразную обезьянку, сидевшую на ее плече. Блейр ненадолго задержал взгляд на животном, размышляя, почему у него ярко-синяя шерсть — следствие мутации, или же его просто вручную перекрасили?
Мужчины и женщины, многие из них в остатках формы Конфедерации -- в основном, судя по их наградам и значкам, ветераны Килратской Войны – заполняли маленькие круглые столы, окружавшие центральную зону. Многие пили или уже были пьяны, другие играли в карты или домино. Лица у всех них были скучающими и вялыми; это выражение Блейр отождествлял с людьми, которые не могли найти себе места и дела. Продавцы наркотиков работали по углам бара, предлагая товар пьяницам или сами кайфуя от собственной "дури", и иногда передвигая находившихся в коме. Менялы и карточные шулера обдирали простаков и друг друга.