Би рассмеялась вместе с ней. Милли нетерпелив сказала:
— Поторопись-ка, дорогуша. Переоденься. Мы отправляемся на ленч в «Ле Сирк». Надень самый приличный из этих ужасных бежевых костюмов, улыбнись пошире и приготовься насладиться лучшей кухней Нью-Йорка. И учти: тебе нужно есть блюда покало-рийнее — на твои кости надо нарастить немного мяса. Сегодня нам еще предстоит благотворительный обед в Уолдорфе. Будет выступать наш президент. Я подумала, что это может оказаться интересным и заказала столик. Там будет много тех, кому я хотела бы представить тебя.
При мысли об этом у Би екнуло сердце. Перехватив ее взгляд, Милли резко заявила:
— Разумеется, ты это сможешь. Я скажу всем, что с тобой произошел несчастный случай, и у тебя случаются провалы в памяти, — задыхаясь от смеха, она добавила: — В остальном ты совершенно нормальная молодая женщина.
На две недели Би окунулась в водоворот ленчей, обедов и благотворительных балов. Она даже привыкла к постоянному недовольству Милли по поводу ее скромных костюмов, незаметного макияжа и нелюбви к плотным обедам.
— Вы ведете себя совсем вак моя мать, — огрызнулась Би в один прекрасный день, отказываясь от десерта во время очередного ленча.
— Даже твоя мать не отказалась бы от десерта в «Лютеции». — Милли, как бы между делом глянув на Би, добавила: — Кстати, какой была твоя мать?
Нервный холодок пробежал по спине Би. Она невидящим взглядом уставилась на Милли.
— Я ведь только что сказала это? О моей матери? А теперь, когда я пытаюсь представить ее, вспомнить, как она говорит: «Кушай завтрак, а то ты не вырастешь большой и сильной», я ничего не вижу. Как будто у меня в мозгу возникает стена. А за ней — пустота.
Она в панике повысила голос, и Милли, успокаивая, потрепала ее по руке. Фил просила ее искать признаки того, что память возвращается к Би, но она не знала, до какой степени это может выбить девушку из колеи.
— Бедный ребенок, — ее тихий голос отличался от обычной звонкой трескотни. — Тебе, должно быть, безумно одиноко сейчас. Скажу тебе, что мне самой кое-что известно об одиночестве. Мы должны развеселить друг друга, правда? На следующей неделе мы поедем в Париж. Ничто так не радует женское сердце, как Франция.
Би надеялась, что Милли права.
Через несколько дней Махони позвонил Фил.
— Я звоню, как договорились, — уверенно произнес он. — Помните? Вы обещали пообедать со мной.
— В обмен на Коко. Я помню. И поскольку я отношусь к тем женщинам, которые всегда платят свои долги, Махони, называйте место и время.
Он чувствовал, что она улыбается.