О тех молодых людях, любящих и любимых, что уходят и не возвращаются, а после них остаются лишь жалкие памятки вроде этих: «Я молюсь сегодня вместе с вами. Гарри Трумэн» или «Я всегда верил, что из нее выйдет настоящая кинозвезда».
Где-то вдалеке прозвонил церковный колокол. Алек очнулся от мыслей. Оказалось, колокольный звон был частью фильма. Мертвые таяли. Мрачный плечистый демон закрылся своими широкими черными крыльями, спрятал лицо от наступающего рассвета. Под горой потянулась цепочка людей с неяркими фонарями в руках. Музыка нежно пульсировала. Небо окрасилось холодным голубым блеском, налилось светом — сиянием восхода, пробивающегося сквозь ветви берез и сосен. Алек следил за этими образами с чувством, близким к религиозному экстазу, пока фильм не закончился.
— «Дамбо»[26] мне понравился больше, — заметил Гарри.
Он щелкнул выключателем, и под потолком загорелась лампочка без абажура, залив проекционную резким белым светом. Последние метры пленки проскочили через нутро «Витафона» и появились с другой стороны, намотанные на одну из бобин. Освободившийся конец пленки еще некоторое время мотался по кругу: шлеп, шлеп, шлеп. Потом Гарри выключил проектор и взглянул поверх корпуса на Алека.
— Вижу, тебе лучше. Уже не такой бледный.
— О чем вы хотели поговорить?
Алек припомнил непонятный взгляд-предостережение, которым сопровождалась просьба Гарри подождать его возвращения, и испугался: а вдруг Гарри каким-то образом узнал, что он проник в зал без билета. Не грозят ли ему теперь неприятности? Но Гарри заговорил о другом:
— Я готов вернуть стоимость билета или дать два бесплатных приглашения на любой фильм по твоему выбору. Это максимум, что я могу предложить.
Алек не сразу понял, о чем речь. Озадаченно помолчав, он спросил:
— За что?
— За что? За то, чтобы ты молчал. Ты представляешь, что станет с кинотеатром, если про нее узнают? У меня есть основания полагать, что люди не захотят платить деньги, если в темноте им станет являться болтливая мертвая девушка.
Алек недоуменно покачал головой. Как странно! Гарри думает, будто зрителей напугает весть о призраках в «Роузбаде». Лично он рассчитывал бы на обратный эффект. Люди охотно заплатят за возможность немного испугаться — иначе фильмы ужасов не имели бы такой популярности.
И тут Алек вспомнил, что Имоджен Гилкрист сказала ему про Гарри Парселлса: «Ему недолго осталось владеть кинотеатром».
— Так что тебе больше нравится, — спросил Гарри, — бесплатные приглашения?
Алек мотнул головой.
— Ну, держи деньги за билет.
— Не надо.