- А где сейчас твой учитель? - Недай решил зайти с другой стороны.
- Умер, - Хэсс явно опечалился. - И пора заниматься зрителями. Смотри, вон Альтарен надрывается.
Недай поклялся себе, что расколет этого загадочного парня Хэсса. Он уже спрашивал донну Илисту, но та всегда загадочно смеялась в ответ, не отвечая на вопросы. Повар Грим сообщил, что Хэсс не умеет сочинять стихи, а лошадка Ле, что Хэсс любит животных.
- Зайдем к гадалке, - предложил Недай.
Хэсс глянул на него, как на сумасшедшего.
- Никогда не ходи к гадалкам, - наставительно велел он.
- А почему? - послышался голос молчавшего до сих пор Тьямина.
- Жить надо, как дышать, - Хэсс повторял премудрости учителя. - Если ты будешь знать наперед, то будешь связан этим знанием и тогда ничего не сможешь изменить.
- Спорная точка, - пробормотал Недай, но спорить не стал. Тьямин молчал, глядя на Хэсса во все глаза. Он уже понял, что Хэсс явно из городских, и притом или из воров, или из убийц. Тьямину очень хотелось стать учеником вора или убийцы, чтобы его никто не мог обидеть. Будущим Хэсса заинтересовался Тьямин, а вот прошлым - Недай. Хэсс же предпочитал жить только настоящим.
В далеком северном городе орк Страхолюд сидел перед лучшей гадалкой столицы. Молодая женщина брезгливо морщилась от вида Страхолюда, который в целях маскировки переоделся в одежду нищих.
- Тот, кого ты ищешь, есть какие-либо приметы? - гадалка знала свое дело, и ее устраивала цена орка в две сотни золотых.
- Ничего, кроме клочка волос, - Недай вынул из-за пазухи маленький мешочек и отдал гадалке.
Мучительно долго тянулись минуты, складываясь в часы. Ритуал был закончен через два с половиной часа.
- Сейчас будешь смотреть сам, - сообщила усталая гадалка, откидывая волосы со лба. - Запоминай, повторять не буду. Повезет если человек один, но если с ним рядом кто есть, то покажет всех. Разбирайся сам. Я больше не могу.
Страхолюд наклонился вперед, разглядывая картинки. Его глазам предстала удивительная сцена. На освещенной поляне стояли декорации замка, на стене которого выдающаяся по пропорциям и отсутствию одежды женщина приглашала молодого человека, который прятался в кустах, на свидание.
- Иди ко мне, Мигель, - Илиста старательно поворачивалась к публике в своей легкой ночной рубашке с вышивкой.
Саньо ответил ей из кустов.
- Моя Виннета, иду к тебе, цветок мой страсти, - и полез на стену, созданную колдовством.
Осветители перевели свет, акцентируя внимание на залезающем Саньо.
В это мгновение на стене замка появился Дикарь, загримированный под отца Виннеты.