-- Так... -- протянул задумчиво отец Олав. -- Что будем делать? Поговорим с двумя рыжеволосыми дамами?
Девушка меж тем выдохнула и сползла по стенке, усевшись на полу. Я приготовилась ловить рыжую, которую величали то Талькой, то Сандрой, так что у меня голова пошла кругом. Проехалась по нарам и протянула руку:
-- Давай сюда, на камнях холодно.
А Торуса удостоила ледяного взгляда.
Талька неожиданно крепко сжала мою ладонь и перебралась на нары. При этом она немного удивленно прищурилась на пальцы с надетыми на них кольцами, однако ничего не сказала и только поерзала, очевидно, выбирая менее болезненное положение для поврежденной ноги.
-- Может, теперь, -- ехидно сказал Торус, -- мы выясним, откуда в камере появляются заключенные? И куда исчезают? -- он выразительно посмотрел на меня.
Я ответила Торусу дерзким взглядом:
-- Не понимаю, о чем вы...
-- Не верю, -- сказал Торус.
-- Ну и дурак, -- буркнула Талька.
Элвилин с размаху залепил девчонке пощечину, так что голова ее беспомощно качнулась, и я еле успела рыжую подхватить, иначе она определенно приложилась бы виском о каменную стену.
-- Ублюдок... -- прошипела я, глядя, как девушка изо всех сил пытается сдержать навернувшиеся слезы.
-- Не будем устраивать драк во время спокойного разговора, -- отец Олав перехватил руку Торуса, который, похоже, собирался теперь ударить меня, и мягко добавил: -- Никогда не поздно применить силу, господин легат, а сейчас мирная беседа может оказаться более продуктивной. Господин Янниг, -- ордальон повернулся к юноше. -- Можно, я попрошу вас помочь господину эйп Леденвалю разрешить вопрос с этим некстати открывшимся порталом? Похоже, что здесь, в Сатвере, нам срочно нужен специалист в магии дольменов.
Лисай Янниг кивнул, а бледный от бешенства Торус развернулся, взметнув полами плаща, и молча вышел из камеры. Юный дознаватель ухмыльнулся каким-то своим мыслям и отправился следом.
-- Флаг ему в руки, барабан на шею, ветер в... задницу, -- произнесла я вслед бастарду выразительно и без капли приличного женщине стеснения. А чего с меня, кнехта, взять? Обломитесь.
Потом я перевела полный доверия взгляд на внимательно разглядывающего нас отца Олава и скорбно вздохнула:
-- Вы должны простить мне мое отношение к элвилин, у меня есть поводы, и вы, отец, это знаете...
Потом я покосилась на Тальку и прикусила язык: а уши-то у нее заостренные, и как же я позабыла... леший, вот же вляпалась!
-- И еще я ненавижу, когда бьют женщин, -- добавила я тихо.
Олав кивнул, не сводя глаз с элвилиночки, и мягко спросил: