Мадре вздохнул, посетовал, что поздновато сжег эту гадость, и погладил девочку по голове:
-- Тему, я думаю, что Люб проникся, так что давай уже по существу.
Зеленая голова согласно колыхнулась на мевреттской груди, и до Мадре донеслось глухое: "Мама"...
-- Понимаю, ты скучаешь по маме, -- Одрин перевел взгляд на фолиант, валявшийся неподалеку и раскрытый на той самой странице со старинной гравюрой. Элвилин переглотнул и подумал, что тоже очень скучает.
-- Угу... -- всхлипнула девочка уже без капли рисовки. -- Мне очень плохо без нее. Теперь меня все только используют...
-- Тему, не говори ты так! -- это уже не выдержал верный Люб и, сорвавшись с места, стрелой пролетел по библиотеке. Споткнулся о злосчастную Книгу, брякнулся на пол и, проехав последний ярд по мраморному полу на четвереньках, затормозил рядом с подружкой.
-- Это правда! -- Темка подняла на друга зареванное лицо. -- Правда, и все.
-- Ну и кто же посмел использовать тебя, свободную вольнолюбивую элвилин? -- подначил девочку Одрин. -- Я всегда думал, что ты отважная и никому не позволишь так обращаться с собой...
Зеленоволосая повернула к нему возмущенное личико, отпрянула и уселась, обхватив руками колени. Скривилась:
-- Я... там мама.
Мевретт, попытавшись удержать ее, потерял равновесие, резко оперся на руку и, сжав зубы, невнятно процедил:
-- Где "там"? Что с твоей мамой? Я думал, она умерла...
-- Вам плохо? -- встрепенулась Темулли, поспешно вытирая слезы рукавом.
-- Нет, ничего, сейчас пройдет, -- Одрин поморщился и вымученно улыбнулся: -- Давай, рассказывай, где твоя мама? В тюрьме?
-- Не скажу, -- упрямо буркнула Тему и стала сосредоточенно ковырять масляное пятно на манжете. -- У вас и без меня забот полно... Триллве, война...
-- Темулли... - Люб с несчастным видом сглотнул и осторожно потянул девочку за рукав: -- Я... Расскажи. Я сделаю для тебя всё.
-- Нет. Не могу, -- мужественно уперлась Тему.
Мадре осторожно пожал плечами и смиренно кивнул:
-- Ну, не хочешь -- не говори... Люб, будь добр, подтяни сюда во-он ту Книгу.
Мальчик, пыхтя, передал Одрину лежавший на полу фолиант и принялся с некоей долей осуждения наблюдать, как мевретт невозмутимо погружается в чтение. К слову, глубоко погрузиться Мадре не удалось, потому как незнакомые руны категорически не желали складываться в слова.
-- Почему же не можешь? Ну, Темка... -- рыжий продолжал жалобно взывать к подруге: -- Ты что, не веришь мне?
-- Верю. Просто ты ничего один не сможешь. А если кому-то расскажешь, то они все равно не смогут, а... -- Темулли обиженно посмотрела на Одрина, -- а меня повесят.