А вот Симургу именно такая, видимо, и нравилась больше всего. Он исхитрился, положил голову на ногу элвилину и наслаждался музыкой.
Мелодия закончилась, плавно опустившись. Симуран разочарованно засопел.
Чувство близкой и болезненной потери накатило на меня, я до боли прикусила губу.
-- Что это с вами? -- обеспокоено спросил Одрин. -- Вид у вас какой-то совсем не праздничный.
Глаза Сианна сверкнули в полумраке, точно зеленые звезды:
-- Знаете... У меня такое чувство, что по лесу едет черная карета с двумя зажженными фонарями. На нее падают обломанные бурей сучья и сорванные листья, ливень молотит в крышу -- но карета стремится вперед. Тянут ее двенадцать черных, как смоль, лошадей с красными глазами, запряженные цугом, и от их раздутых ноздрей поднимается пар. А широкие копыта взрывают и отбрасывают комья грязи. И вороные уже измараны по брюхо. Нет, ну и какой дурак выбрал для путешествия такую погоду?
Мадре прислушался, прижав меня к себе, потом резко выдохнул, заставив Симурана обиженно фыркнуть: "Эй, вы меня нарочно пугаете, да?"
-- Карета, по лесу? -- жених бережно усадил меня на кровать и поцеловал руку. -- Ну, ты и скажешь, сын! Да на здешних дорогах два всадника разъедутся не с первого раза. И, нас бы с застав предупредили.
-- Может, они и предупредили, да только Идринн.
-- Ну да. А мевретт Идринн не пришла докладывать, потому что на меня обозлилась. Или твое пение ей не нравится, жених.
-- Или меня боится? -- с надеждой вставил птенец.
-- Было бы что серьезное -- пришла бы... -- взгляд Одрина стал затуманенным и нездешним. -- Лес волнуется, да, но это из-за грозы. Рябиновая ночь мало кому понравится. И вообще, в такую погоду сюда потянется разве что самоубийца. А по лесу проедет только призрак. Или пролетит. Но и у того колеса в грязи завязнут.
Симуран захихикал. Да и Сианн ухмыльнулся, пропустив мимо ушей "жениха". (А ведь, вспомнила я, он с этой Идринн обручен).
Мадре же пожал плечами:
-- Лучше скажите: мед еще остался?
-- Нет, -- печально сообщил Сианн. -- Только мазь. Но можно разорить Виолет.
-- Виолет? А это мысль! -- Мадре хитро посмотрел на меня. -- Ты помнишь Виолет? Ну, которая детей из термы выгнала? Такая пампушка с кольцами на косах?
-- И всякой хрени сюда натащила, -- Алиелор покрутил головой, скорбно озирая пятачок, отвоеванный у оружия и брони. -- Крепкая девушка.
Я вспомнила кругленькую румяную экономку:
-- Ага.
-- Ну что ты, как в воду опущенная? -- встревожился Одрин.
-- Ничего страшного. Я просто устала, -- не хотелось отягчать своими заботами, надуманными, возможно, и без того нелегкую его жизнь. -- А что Виолет?