Деревенские дома были построены из квадратных серых камней; на каждом окне висели кружевные занавески, а начищенные до блеска медные дверные молоточки сверкали на солнце. Лаура знала каждый дом как свой; знала, что находится внутри каждого из них. Маленькой девочкой она пекла с миссис Томпсон пирожки с вареньем, а затем поедала их, сидя на тщательно выскобленном крыльце. Много лет назад она заходила в один из домов посмотреть на новорожденного мальчика Дженни Джейкс. Он был здоровым ребенком с красивым личиком и громко плакал. Тогда Лаура озадаченно сказала: «Я не знала, что дети так кричат», и маленький мальчик закричал еще сильнее. А сейчас это был рослый шестнадцатилетний парень, который работал на ферме Суинберн и, как она слышала, хорошо справлялся с работой.
Будучи ребенком, Лаура побывала в каждом доме, где ее ласково принимали и угощали вкусными вещами. И каждый раз, давая ей конфеты, люди предупреждали: «Только не говори об этом миссис Суинберн, а то она будет ругать меня за то, что я испортила тебе аппетит перед обедом».
Лаура улыбнулась. Ее аппетит никогда не портился, и она приобрела много друзей. Все они были приглашены на свадьбу, и все пришли, говоря, что это «наша свадьба».
Лаура тоже считала, что это их свадьба так же, как и ее. Деревенские были ее друзьями; она выросла на их глазах, и они гордились и восхищались ею, как своими собственными детьми, и относились к ней со всей сердечностью, потому что любили ее отца Лоренцо и потому что она была «бедной, лишенной матери девочкой» и нуждалась в дополнительной любви.
Лаура побывала вместе с Билли в каждом доме, в каждом из сорока. Она представила своего жениха, и, конечно, Билли полюбил ее односельчан, а они полюбили его. Он даже ни разу не заикнулся; он пожимал им руки и говорил, что много о них слышал — и это было правдой — и будет рад видеть их на свадьбе, так как Лаура всегда говорила, что все они — ее семья. Он терпеливо выслушал рассказ старого Тома о ее отце, когда он был мальчиком; он усадил к себе на колени трехлетнюю Молли и даже не поморщился, когда она выплюнула ириску прямо на его брюки.
Он пил с мужчинами пиво и бросал дротики; был внимательным и радушным хозяином на обеде, который они устроили для всей деревни. На дамах были старые шляпки — новые они берегли для свадьбы — и цветастые платья, а мужчины чувствовали себя скованно в своих костюмах, которые, вероятно, надевали еще на свои собственные свадьбы, и начищенных до блеска ботинках. А вокруг бегали дети, толкая столы, проливая пиво или горячий чай.