Дементьев познакомился с ним накоротке при своеобразных обстоятельствах. Еще до боев на Курской дуге, во время полевых учений, Павел тайком отлучился к Марии, прогулял с ней до первых петухов, а утром побежал обратно, торопясь успеть в часть до подъема. На полдороге он услышал за спиной шум мотора, увидел начальственный «виллис» и, избегая ненужных осложнений, быстренько замаскировался в придорожных кустах. Павел надеялся, что машина пройдет мимо, но не тут-то было. «Виллис» затормозил, и Дементьев услышал голос Драгунского:
— А ну-ка, вылезай! Покажись, страна должна знать своих героев!
Дементьеву пришлось сдаться на милость победителя и признаться, зачем он ходил в Вознесеновку. Подполковник сначала насупился, а потом вдруг весело рассмеялся.
— Надо же, какое совпадение! Я ведь тоже еду от своей дамы сердца. Ладно, капитан, садись — подвезу тебя, как собрата по приключениям.
Все обернулось наилучшим образом: Драгунский довез Дементьева прямо до штаба дивизиона, обеспечив ему тем самым полное алиби. Где был? А в штабе бригады, начальство вызывало!
И вот их пути снова пересеклись.
«ДД» искренне обрадовался, долго жал Дементьеву руку, потом организовал завтрак, сказав: «Хозяйка моя на работе, но мы и без нее подсуетимся». Драгунский был в курсе всех дел и знал больше, чем вся фронтовая разведка. Он сообщил, что первая мехбригада ведет бои юго-восточнее Богодухова, и даже показал на карте ее примерное расположение. Теперь Павел был уверен, что наверняка найдет свой дивизион, и откланялся, пожелав Драгунскому скорейшего выздоровления и торопясь повидать Марию.
Но Мария не приехала, и Дементьев, прождав ее несколько часов, отправился на шоссе — искать оказию до Харькова.
* * *
В Харькове, недавно освобожденном войсками Степного фронта, повсюду еще видны были следы тяжелых боев. Взгляд то и дело натыкался на разбитую технику — торчали тут и там обгорелые танки, брошенные автомашины, изувеченные орудия, опрокинутые повозки.
Отыскав адрес сестры железнодорожника из госпиталя (ею оказалась средних лет женщина с целым выводком детишек), Павел передал письмо. Она обрадовалась весточке от брата, а в доме тут же появились ее соседки, в основном тоже многодетные женщины. Они одолевали Дементьева вопросами, точнее, одним вопросом: не вернутся ли снова немцы? Их можно было понять: Харьков почти два года находился под властью завоевателей, наши войска брали его и снова сдавали, а по лицам женщин было видно, что германский «новый порядок» не оставил о себе теплых и радостных воспоминаний.