— И что изучаешь? — скептически поинтересовался Роберт.
— Психологию и английский. Экзамены за среднюю школу на носу. А дальше хочу на адвоката. Чтобы женщинам помогать, которых жизнь достала. — Издав смешок, она опять зашлась в кашле. — Вроде меня, — добавила сипло и одним гибким движением оказалась на Роберте. Вытянувшись на нем, невесомая, как тонкая кожаная шкурка, продолжила массаж, теперь уже всем телом.
Роберт оцепенел. Это до какой степени отчаяния нужно дойти, чтобы ложиться под любого желающего чуть ли не на глазах собственного ребенка? Он очнулся, как только Хелена повторила попытку расстегнуть брюки, и перекатился на бок.
— Извини, я не могу. Твой сын… и все такое.
А «все такое» — это Эрин. Это его жизнь. И то, что он мечтал вернуть.
— И все такое? — усмехнулась Хелена без обиды, скорее в недоумении.
— Мысли всякие. — Роберт потянулся за рубашкой. — Собственно, я к тебе не за сексом пришел.
— Желание клиента — закон. Как насчет игрушек? — В хриплом голосе Роберт уловил нотку мольбы. — Хлыст, плетка?
— Ты не волнуйся, я заплачу. Только ничего этого не нужно. Мне просто хотелось… — Роберт взъерошил волосы, — хотелось побольше узнать о твоей профессии. О проституции, — выдавил он с трудом. Слово, равнявшее эту женщину с Эрин, застревало в глотке.
— А чего тут узнавать-то? — Хелена завернулась в халат и села на край кровати. — Зарабатываю на жизнь. Может, с отчаяния… Лично я так не считаю, — поспешила добавить она.
Выудив из кармана халата пачку, Хелена предложила сигарету Роберту, и разговор о том, как попадают на панель, продолжился в сизых табачных облаках.
— А чего такого уж плохого? Ну сплю за деньги — зато крыша над головой есть, на хлеб хватает и на учебу сына. И вас, мужиков, ублажаю, а то бросались бы на малолеток. Присутствующие не считаются, — подмигнула Хелена, пресекая возражения Роберта. — Вообще-то у меня выбора не было. Муженек слинял, мальчишка на руках — на что жить? Все как-то само собой вышло. В пивнушках парни так и так подваливали, а я сразу предупреждала, что на халяву у них не пройдет. По-моему, это честно. Если мне, к примеру, в пабе маляр попадется и я попрошу его стены покрасить, он же за бесплатно не станет вкалывать, верно?
«А любовь, доверие, семья — мелочи, не достойные упоминания». Роберт оставил эту мысль при себе. Он представлял, как Эрин назначает цену, раздевается, выполняет свою работу, пересчитывает и прячет деньги. Почему она это делала? Ради Руби? Знала ли Руби, что ее мать — шлюха? Молча застегнув рубашку, Роберт поднялся.