Луиза наверняка обвинит его в паранойе. И все же Роберт потянулся за телефонным справочником, открыл на букве В. В Нортгемптоне обнаружилось не так много Варни — и лишь одна из фамилий с инициалом Ч. Роберт записал в мобильник адрес и цифры номера и захлопнул телефон. Сообщить незнакомой женщине в трубку, что твоя падчерица оказалась ее родной дочерью, похищенной много лет назад? Исключено.
О да, теперь он точно знает, что произошло в далеком январе девяносто второго. Роберт открыл мини-бар. Черт бы побрал это право личной собственности, о котором в девяти из десяти случаев так печется закон…
Уходящее солнце садилось в облака. Роберт предчувствовал дождь. Предчувствовал грозу с ураганом. Фыркнув, он прополоскал рот и отложил зубную щетку из гостиничного туалетного набора.
Впрочем, что ему за дело до погоды — пусть хоть небеса разверзнутся. А вот телефон Эрин его очень беспокоил — не иначе как разрядился, судя по тому, что голосовая почта включалась до первого гудка. Роберт названивал регулярно, хотя представления не имел, что скажет, если вдруг услышит голос жены. Он плеснул в лицо пригоршню воды и пятерней пригладил влажные волосы. Взял ключи от машины, запер номер, оставил ключ администратору и вышел из гостиницы. Луиза его не хватится — наверняка спит. В крайнем случае нежится в ванне или в постели перед телевизором.
Через двадцать минут Роберт свернул на Виндзор-террас, тесную улочку из игрушечных кирпичных домиков. Единственное окошко на фасаде каждого гляделось в точно такое же окошко напротив, и на всех окошках тюль. На всех, заметил Роберт, кроме одного — без занавески, зато с плотно задернутыми шторами. Предзакатные лучи проложили оранжевую дорожку на совершенно безлюдной улице.
Припарковаться удалось лишь у самого последнего дома. Роберт возвращался к владениям Варни пешком, весь в испарине. Воздух и так сильно прогрелся за день, а в узком пространстве между домами наверняка еще градуса на два-три выше. Живя в такой тесноте, думал Роберт, трудно что-либо скрыть от соседей. Интересно, знает ли местный народ о трагедии Черил Варни?
Дом номер 18, крохотный и аккуратный, как и все прочие на улице, был до странности безликим. Ни корзин с летними цветами на заборе вдоль тротуара, ни герани на подоконнике. Из соседних окон доносилась музыка или бормотание телевизора, и напоминанием об улице Вайстрахов вдруг раздался обиженный детский плач, но теперь у Роберта заныло сердце: в одном из здешних домов не звучал ни плач, ни смех детей. В этом доме царило безмолвие печали.