Мой взгляд скользит по столбцу писем. Три подряд прислал некто по имени Алекс Лейн, еще одно от Амазонки — река или ник? — с подтверждением заказа, еще четыре — явный спам, письмо от Джеймса Хэммонда — последний гвоздь в гроб моего будущего — и, наконец, письмо от Уиллема ван Холтена. Дважды щелкнув мышкой, читаю синий текст. Ван Холтен этот самый, оказывается, приходится мужем Луизе. Несложно догадаться, что муж он несчастный, — похоже, не так давно Луиза предложила развод. В этом письме он умоляет ее не уходить, сулит звезды с небес, и детей, и возвращение в Англию — словом, все, чего она пожелает. Бедный, бедный Уиллем. И бедная, бедная я. Как вовремя Луиза затребовала свободу — в самый раз, чтобы заполучить Роберта.
Бездумно, злобно я удаляю письмо из папки «Входящие», а затем и из «Удаленных». Секундная попытка ухватить за глотку ее жизнь в отместку за то, что она играет моей. Бессмысленный жест отчаяния. Впрочем, не такой уж бессмысленный… поскольку дарит мне идею.
Понятно, что удаление письма от Джеймса Хэммонда, спеца в генетике, но не в любви, — полнейший идиотизм. Луиза ждет это письмо. То самое, которое либо благословит мою жизнь, либо поставит на ней крест. Это единственная ниточка, которая еще связывает меня с Робертом.
Нет, нельзя удалять это письмо. Нужно его изменить.
В компьютерах я далеко не спец, но знаю один простой способ взломать защиту от дураков. А кто сказал, что Луиза не дура?
И я звоню в Брайтон.
— Привет, Бакстер!
Сейчас половина шестого — должно быть, он как раз закрывает магазин.
— Ты уже дома, детка? — Его голос дрожит не меньше моего.
— Да! — Кажется, прозвучало бодро. — И хочу попросить об одолжении. Помнишь, как мы однажды спасли Руби?
Моей девочке было десять лет, она встречалась с мальчиком (встречалась! Смех, да и только) и боготворила в нем буквально все — от слегка кривобокой походки и манеры носить джинсы на бедрах, демонстрируя трусы, до длиннющей челки, закрывающей большие карие глаза. Точно такие, как у самой Руби. Учебники Микки носил в «адидасовском» ретрорюкзаке. Как-то после математики он пригласил Руби на свидание. В полумраке кинозала они хрустели теплым маслянистым попкорном.
— Помнишь, как Микки — ну, парнишка тот из ее школы — дал Руби отставку, послав электронное письмо?
— Спрашиваешь, детка! До сих пор нож в сердце. Откуда в юнце такая жестокость? — Бакстер идет по жизни будто с содранной кожей.
— Мы с тобой переписали текст — помнишь? — и послали его вроде как с адреса Микки.
А если бы не вышло, у меня бы рука не дрогнула щелкнуть пару раз мышкой и удалить эту мерзость. Парень хватил через край со своим письмом. Сводил моего ребенка в кино, угостил гамбургером в забегаловке да прогулялся с ней по набережной — причем я топала следом метрах в пятидесяти, прикидываясь праздной чужой теткой, — и возомнил о себе бог весть что. Его письмо убило бы мою девочку.