— Стоп, стоп, минуточку! (Женщина она несчастная, спору нет, однако подвергать сомнению собственный профессионализм Роберт никому не позволил бы.) Ваши с Джедом отношения — это ваше личное дело. Даже если Джед пожелает дубасить вас ежедневно и до гробовой доски — меня это никоим образом не касается. — Роберт поморщился от кислого привкуса во рту. Крепкий ли кофе, сигаретный дым или чувство вины были тому причиной, но сглотнуть кислятину не получалось. — Ваш муж в качестве моего клиента обязал меня подать исковое заявление. Он требует развода и опеки над детьми. С кем останутся дети — вот в чем вопрос. Беззащитные дети, которым, я уверен, не хотелось бы видеть, как папа колотит маму, и не хотелось бы знать, что мама занимается «этим» с их родным дядей. И я уж молчу о наркотиках, пьянстве, о том, что детей не водят в школу… — Роберт оборвал себя — не в суде, парень, находишься. Этой женщине и без его нотаций туго приходится.
Мэри фыркнула, выпустив облачко дыма.
— Это он наговорил? Про пьянство и наркоту — его байки?
Роберт прошел к окну и поднял фрамугу. Кабинет наполнился шумом городских улиц и бензиновым смрадом, особенно ощутимым в зное летнего дня. Роберт смотрел на беспорядочный поток пешеходов. Молодые мамы с колясками, служащие, туристы — и каждый занят своим делом, причем без ежеминутной угрозы здоровью и самой жизни. Руби и Дженна, обе тоже затравленные, хоть и каждая по-своему, занимали мысли Роберта, пока чувство вины, разраставшееся со скоростью снежного кома, не заставило его развернуться к Мэри.
Роберт пересек кабинет и придвинул свое кресло вплотную к креслу Мэри. Поддернув брюки, сел и взял ее ладони в свои. Тревожная сирена завывала в его голове на полную мощь. Роберт слышал возмущенный голос Дэна, обнаружившего, до какого идиотизма докатился его партнер по бизнесу. Видел себя собирающим вещички, перед тем как освободить кабинет в престижном офисе, который достался им с Дэном потом и кровью. Затем увидел Руби, совершенно несчастную в своей прежней школе, запуганную и неустанно преследуемую юными джедами боуменами. Как и Мэри, она была жертвой, пока Роберт не вмешался и не перевел ее в школу, которой она заслуживает. А Дженна? Он ведь изводил ее собственными комплексами, пока не добился своего, пока истина не выплыла наружу. Он оказался прав в своих подозрениях, но теперь это не имело значения. Смертный приговор был вынесен Дженне без суда и следствия — и в этом полностью его, Роберта, вина. Он возомнил себя бесстрастным судьей — и погубил Дженну. Роберт потряс головой, прогоняя мысли, которые сейчас лишь мешали ясности разума.