Жюли, Сефиза и Клематита обносили напитками членов Совета, разбившихся на кружки. Стояла страшная жара, и кубки опустошались один за другим.
Глядя из своего окна сквозь приотворенные ставни, шевалье Режиналь де Мобре пытался угадать по движениям губ говоривших, каков будет исход обсуждения. Он нервничал против собственной воли.
С особенным вниманием шевалье следил за Мерри Рулзом. Казалось, майор прекрасно владеет собой, его лицо было абсолютно спокойно. Едва заметно кивая головой, он одобрительно встречал обращенные к нему замечания. Однако как узнать, о чем он на самом деле думает?
Наконец совещавшиеся один за другим потянулись в гостиную и заняли свои места.
Мари по-прежнему в сопровождении сына снова предстала перед собравшимися. Она тоже попыталась прочесть на лицах приговор, который вот-вот должна была услышать. Мари держалась очень уверенно, хотя тоска, которую она пыталась скрыть изо всех сил, все сильнее сжимала ей сердце.
Когда все сели, Мерри Рулз поднялся и сказал:
– Мадам! Ваше прошение представляется совершенно законным членам Высшего Совета. Они решили назначить вас наместницей острова Мартиника вплоть до нового приказа ради вашего несовершеннолетнего сына Жака д'Энамбюка. Однако дабы не нарушать прерогативы его величества, собрание приняло решение немедленно отправить посланника ко двору и отчитаться перед королем о принятых временных мерах, а также просить их утверждения. Кроме того, Совет решил, что вы сами, мадам, можете назначить посла.
С первых же слов огромная радость овладела Мари. Она не думала об обязательстве, которое ей пришлось на себя принять. Забыла она и о Байяр-деле, и о Лефоре. Наконец-то она получила то, чего так страстно желала! И от счастья сделалась неблагодарной!
Она еще раз окинула взглядом залу, решая, кого послать ко двору.
Байярдель не попался в поле ее зрения. В диком бешенстве он вскочил на коня и помчался в Сен-Пьер. Могла ли Мари назначить его исходя из тех лестных похвал, что расточал в его адрес майор?
Она заметила господина Левассера; она всегда была им довольна, да и большинство собравшихся относились к нему с симпатией.
– Я благодарю Высший Совет за то, что он принял решение в пользу моего права и со всею беспристрастностью, – сказала она. – Я полагаю, господа, что господину Левассеру, пользующемуся всеобщим нашим доверием, можно было бы поручить отправиться к его величеству…
Взоры всех присутствовавших обратились к колонисту. Тот встал.
– Это для меня большая честь, мадам, – с волнением отвечал он, – однако возраст и разнообразные недуги не позволят мне, я думаю, с блеском совершить долгое и, несомненно, опасное плавание. Я бы посоветовал госпоже Дюпарке выбрать вместо меня человека тоже уважаемого, но который сумеет лучше меня защитить правое дело, тем более что он не только пользовался доверием сеньора Дюпарке, но и присутствовал при его последних минутах. Я имею в виду отца Фейе.