Когда они достигли ворот замка, успело уже стемнеть. Мощенный булыжником внутренний крепостной дворик освещали шипящие факелы. Их желтое пламя выхватывало из мрака смутные силуэты, тотчас сгрудившиеся вокруг вновь прибывших. В холодном воздухе густо клубился пар от выдыхаемого людьми и лошадьми тепла.
Розамунда, спасаясь от стужи, заторопилась к дверям. Ее тут же обступила дюжина прислужниц, и по крутой винтовой лестнице ее повели наверх, в теплую комнату, расположенную в одной из башен. Сэр Исмей успел послать с дороги гонца, который упредил хозяина замка, что леди Розамунде нездоровится и она легко может застудиться.
В прорезь бойницы видны были первые проблески зари. Наконец длинный лучик света пробрался и в ее незастекленное окошко и коснулся лица Розамунды. Она открыла глаза, пытаясь понять, где она. Но тут же вспомнила – и сердце ее упало. Она же в замке, в огромной крепости. И вскоре ей предстоит стать хозяйкой этих владений. Мысль об этой неожиданной щедрости судьбы наполнила душу Розамунды радостью.
Она сладко потянулась, лежа на мягкой перине, сверху же ее согревал целый ворох толстых пуховых одеял. Вчера она до того устала, что едва добралась до кровати – глаза слипались прямо на ходу. Она помнит только всполохи чадящих факелов и что-то твердящие женские голоса, слившиеся в монотонное жужжание, – а после блаженный покой в огромной кровати, где можно было наконец вытянуть ноющие от усталости ноги. Прежние ее поездки на лошади, по-деревенски, без седла, не шли ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать, часами сидя в седле, однако она упорно отказывалась снова воспользоваться носилками. Розамунда чуяла, что сэр Исмей прекрасно догадывается о ее муках и что эти ее мучения доставляют ему мерзкое удовольствие.
Девушка осмотрелась. На серых каменных стенах висели яркие картины, изображавшие сцены из Писания. Она лежала на высокой дубовой постели, над которой вздымался синий бархатный балдахин с золотой каймой, а ее сомкнутые руки покоились поверх синего покрывала с вышивкой – остроклювая птица сидит на вершине скалы.
От птицы ее отвлек какой-то шорох – одна из ее прислужниц доставала из углового шкафчика одежду.
– Доброго вам утра, миледи. Меня зовут Кейт. Позвольте вам помочь.
Пролепетав благодарность, Розамунда смутилась: обиход знатной дамы был ей в диковинку. Однако ж, если она собралась вести игру дальше, придется привыкать к жизни, которую ведут леди. Она выскользнула из своего пухового кокона и подошла к потрескивающему поленьями очагу. И с тайным страхом стала ждать услуг столпившихся вокруг нее женщин, пытаясь преодолеть скованность и робость.