– Но мы…
– Да, так. Но этого не знают те, кто хочет нас убить. Они ошибаются, но что нам толку. И что толку от пальбы из револьвера и угона авто, если… Скажите, Элистер, вы понимаете, что это очень крупное дело? Что в нем задействованы очень большие силы и большие деньги? Да? Теперь: вот вы уедете в Калькутту. Ваш дом там очень похож на крепость? А раз нет, то рано или поздно туда придет совсем не китаец, и без всякой повозки. А еще есть я. И тут все вообще плохо. И остался только один способ поставить наших невидимых противников в положение, когда они не смогут меня тронуть. Побоятся. Задумаются. Сделают паузу.
– Что это за штука такая, которая мне так не понравится? – мрачно спросил Элистер.
– Вообще-то если она вам удастся, то о вас будут ходить легенды. Это сначала вам покажется, что… Потому что вам очень хочется еще раз показать мне, что вы готовы рискнуть ради меня жизнью. Но ведь вы это уже сделали. Теперь слушайте.
Рассказ мой был очень недолгим. И в темноте ночи было видно, что глаза Элистера блестят.
– Сигналом о том, что можно выходить, вам будет записка – такие слова, которые можем знать только мы двое. Их немало, что-нибудь вспомню. Ждите. Ждите белого видения, которое появляется, только когда жизнь становится по-настоящему великолепной. Той жизнью, для которой мы созданы.
– Что еще за белое видение? – задумчиво спросил он.
– Так, городская легенда. Я только что ее придумала сама. Но знаю, видение это повинуется только мне, – сказала я и зажмурилась от невыносимой красоты придуманной мной сказки.
Ну, а дальше оставалось немногое.
Тихо тронуть авто обратно на шоссе, в том же направлении – от центра города, набережной, отелей, газонов, музыки и огней.
Посмотреть в глаза человека, которого я очень хорошо и давно знала, и сказать:
– Моему другу угрожает опасность. Он англичанин. Его хотят убить.
И еще одно важное слово.
Еще через полчаса замученный «хадсон» одиноко стоял у дальнего конца Бирма-роуд, я сидела дома под охраной Мануэла и уже нанятого сикха.
А Элистер Макларен, полицейский из Калькутты, исчез без следа.
ИЗ ЖИЗНИ ГЕРЦОГИНИ БЕДФОРДСКОЙ
Следующий день, целиком, я провела в постели или поблизости от нее – отсыпалась, глотая время от времени таблетки. А именно, ASPRO (с неизбежной пометкой «ali British», «полностью британское»). «То, что было невозможно, теперь сделано – останавливает боль через 5 минут, за 60 центов во всех аптеках города». От неврита, невралгии, инфлюэнцы, последствий употребления алкоголя, нервного шока. Инфлюэнца и алкоголь в моем случае были ни при чем, а все остальное – как раз.