— В твои годы надо думать о том, как себе дорогу пробивать, а не книжки читать!
Мать мыла посуду.
— А знаете, как вам повезло? — спрашивал ТелеМайк очередного недоумка.
14
Хорошо, что была Карлотта, моя тетя. Единственная, с кем я мог поговорить.
У неё я проводил долгие летние месяцы детства. Она жила в родительском доме, за городом. Её легкий нрав, истории, которые она мне рассказывала, её побеленные комнаты, — стали убежищем от вечно плохого настроения отца. Как-то вечером я ей позвонил.
— Рада тебя слышать, — сказала она. — Ну, что у тебя не так?
— Всё… Мне всё надоело.
— Не преувеличивай. Разве можно так говорить в двадцать лет?
— Всё время чувствую себя лишним.
— В твои годы это нормально — чувствовать себя лишним.
— Я не знаю, кто я такой. Не знаю, что со мной будет через месяц. Девушки меня не замечают. И отец ни на минуту в покое не оставляет.
— Не обращай внимания. Успокойся. Ты молодой, умный, впечатлительный. Я в тебя верю.
— Серьёзно?
— Ну конечно.
Сам я не верил в себя ни на грош. Мне было приятно слышать, что кто-то верит.
15
Как-то зимою, выйдя под вечер из университета, я встретил Энцу. Мы не виделись с окончания школы. Волосы у неё торчали в разные стороны и были зелеными, как яблоко. На выпускные экзамены они были выкрашены в карминно-красный или в ультрамариновый, не помню точно. Но яблочно-зеленые шли ей больше. В темноте они почти фосфоресцировали.
— Привет, Вальтер. Как дела?
— Да вот, из университета возвращаюсь.
— А зачем ты туда ходил?
— Я в него поступил. Хожу на лекции.
— Ты в него поступил? — вид у неё был такой, словно перед нею стоит марсианин.
— Да, месяц назад. Литература и философия.
— Ах ты господи! Так вот почему тебя больше нигде не видно!
— Ага. А ты как?
Она продемонстрировала мне свои «Мартенсы». Серебряные.
— Нравится? Я их сама раскрасила. Из распылителя.
— Потрясающе.
— Здесь таких ни у кого нет. А в Лондоне можно найти только у Вивьен Вествуд. Я это из The Face вычитала.
— Ты в них прямо как астронавт.
— Как только наскребу денег, заведу себе пару платформ. Пару настоящих деревянных платформ. В Лондоне от них кипятком писают.
— И где ты их найдешь?
— На барахолке.
Мы немного помолчали. Тема номер один — одежда и аксессуары — была исчерпана.
С моими сверстниками всегда опасно исчерпать тему одежды и аксессуаров.
Неизбежно повисают длинные паузы. Бар перед университетом был набит будущими менеджерами и их женщинами, только что с Мальдив. Где-то на белом свете уже растут их филиппинские горничные.
— Возьмем что-нибудь в баре?
— Здесь, в этом баре? Ни за что на свете. И потом, я жду Пачкуна.