Батюшка помотал головой, пытаясь понять, не померещилось ли ему, не является ли голос отзвуком какого-нибудь кошмара?
Крик повторился, и почти сразу где-то неподалеку скрипнула дверь, и с улицы послышался тревожный ответный голос.
На продолжение сна это явно не походило.
– Доминик! Сполох! – Григорий потряс оппонента, мирно расположившего голову на столе.
– А? – На этот раз монах выпрямился и открыл глаза.
Вид у него был помятый, даже толком протрезветь Доминик не успел, однако то, что он сумел вырваться из объятий сна, уже говорило о многом.
– Сполох! – Священник поднялся, прислушиваясь к происходящему снаружи.
Судя по звукам, там уже кипела жизнь. Отовсюду выскакивали казаки, старались уточнить причину, а кое-кто уже несся к конюшням, чтобы скорее оседлать скакуна.
– Что есть сполох? – вопросил на этом фоне Доминик.
– Ну, тревога, – пояснил Григорий.
– Почему тревога? – очумело переспросил монах.
– Пока не знаю. Но, может, нападение?
Батюшка не являлся казаком, однако долгая жизнь в станицах приучила его к самым разным оборотам жизни.
Станичная церковь еще не имела колоколов, и вместо их протяжного набата теперь звучало било от правления.
– Ох! – Доминик попытался встать и схватился за голову.
Но подобная болезнь была легко излечима.
Отец Григорий щедро плеснул в глиняные стаканы жидкости из заветной бутыли.
– Я не могу! – простонал Доминик.
– Надо, – сурово ответил Григорий.
– Но…
– Выпей, и все как рукой снимет!
Священник показал пример, опрокинув содержимое своего стакана в рот и нашаривая на столе какую-нибудь закуску.
Монах страдальчески сморщился, понюхал, а потом заткнул нос и все же выпил лекарство.
Дыхание у него перехватило, на глазах выступили слезы, но заботливая крепкая рука Григория уже протягивала конкуренту полную ложку квашеной капусты. И не столь важно было, что капуста явно была подпорченной, главное – она могла на какое-то время перебить суровый дух самогона, а там уже организм как-нибудь сам справится с двойной напастью. До тех пор, пока клин не будет вышиблен клином и не подействует суровое лекарство.
– Пошли.
Дожидаться излечения отец Григорий не стал. Он потянул Доминика на улицу, и последний не стал сопротивляться.
Сразу за плетнем священнослужители едва не поплатились за проявленное любопытство. Мимо них наметом промчался куда-то в степь казачий разъезд, и было чудом, что двое извечных спорщиков как-то сумели разминуться с конями. А вот окликнуть и спросить, в чем причина тревоги, не получилось.
Станица кипела. Вряд ли процесс улучшения самочувствия занял много времени. Просто казаки привыкли к беспокойной жизни настолько, что она давно стала их сущностью. Теперь все они с конями и при оружии спокойно ждали повелений атамана. Раз до нападения осталось какое-то время, лучше воспользоваться случаем и встретить врага организованно.