Пошел мангатхай искать Колоноя.
Шел он, шел — устал, еле жив от голода. Приплелся к Колоною и говорит:
— Дай мне твоего сивого быка!
— Зачем тебе мой сивый бык?
— Повезу на нем тяжелый брусок Халюная.
— Зачем тебе Халюнаев брусок?
— Хочу наточить большой блестящий Тулоноев нож!
— Зачем тебе Тулоноев нож?
— Хочу съесть жирного Замая.
— Хорошо, — говорит Колоной, — дам я тебе моего сивого быка. Только он теперь бродит за морем. Если хочешь, сходи сам за море и приведи моего сивого быка.
— Как же я пойду за море? — спрашивает мангатхай.
— А ты привяжи спереди камень величиной с жеребенка, а сзади — камень величиной не меньше овцы, вот и перейдешь море! — отвечает ему Колоной.
Глупый мангатхай послушался Колоноя: привязал он камень величиной с жеребенка спереди, другой — величиной с овцу — сзади и побрел по морю.
Дошел мангатхай до глубокого места и стал тонуть. Хотел было плыть, да камни мешают. Так и пошел глупый мангатхай ко дну. Так и не удалось ему съесть жирного Замая!
Давным-давно, говорят, жил на свете старик Молонтой: Вот оседлал он однажды своего сивого быка и поехал к Эрлен-хану. В дороге повстречался старику молодец Альбаша Хара, скакавший верхом на золотисто-рыжем коне.
— Здравствуй, старик Молонтой! Куда путь держишь? — спрашивает парень.
— Еду к хану Эрлену, хочу получить право на владение вселенной, — отвечает старик не моргнув глазом.
От такого ответа у молодца дух перехватило, позавидовал он Молонтою и говорит:
— А ведь я тоже еду к Эрлен-хану, тоже хочу получить право на владение вселенной. Состарившийся человек теряет цену, испорченное мясо не дает навару, сгнившие дрова дотлевают без пламени. Тебе, старик, одному не справиться с этим делом. Я же молод, силен, ловок. Возьми меня в помощники.
— Верные слова ты говоришь! — согласился старик. — Вдвоем нам будет и полегче, и повеселее. Поспешим к цели своих желаний.
— Не успеешь помешать мясо ягненка в котле, как мой скакун трижды обежит цветущую землю, четырежды — бескрайнюю степь, — похвалился Альбаша Хара.
— Да и мой бык не отстанет, — отвечает старик Молонтой.
— Как может твой облезлый бык равняться с моим скакуном! — возмутился Альбаша Хара. — Уймись, старик, и не произноси больше вздорных слов.
— А я говорю — не уступит в резвости и готов поспорить с тобой на любых условиях, — стоит на своем старик Молонтой.
— Я ставлю на кон своего скакуна! — разгорячился Альбаша Хара.
— А я своего любимого быка! — говорит Молонтой.
Ударили они по рукам. Тронул поводья своего коня молодец Альбаша Хара и помчался между небом и землей, подобно беркуту, обгоняя ветер, высекая искры из подвернувшихся под копыта горных вершин.