— Эка невидаль! — смеется батрак. — В мешок засунута моя войлочная юрта.
— Как может вместиться в мешок целая юрта? — удивились ханские дочери и пуще прежнего стали упрашивать. — Дай хоть одним глазком взглянуть.
— Юрта спасает меня от солнца и дождя, от холода и зноя, — говорит сметливый батрак. — Уже одно это заставляет меня беречь ее как зеницу ока. Но юрта еще и заколдована: если на нее посмотрит хоть одна дангина, то жилище мое превратится в пепел. Как же я могу вам показать содержимое мешка, если каждая из вас по красоте своей подобна солнцу и луне, каждая может оказаться дангиной.
Решили убедиться ханские дочери в своей неотразимой красоте, стали хватать за рукава сметливого батрака:
— Непременно покажи! И ничего не бойся: если твоя юрта превратится в пепел, то наш отец прикажет поставить тебе новую.
Развязал сметливый батрак свой мешок. Стали ханские дочери заглядывать сначала в малую щелочку, но, кроме темени, в мешке ничего не увидели. А когда открыл сметливый батрак мешок пошире, то посыпался из него пепел.
— Да мы, оказывается, и в самом деле красавицы-дангины! — возликовали сестры.
Побежали они на радостях к Хартагай-хану.
— Батюшка хан, — стали просить они отца, — поставь батраку новую юрту.
И хан не стал, говорят, разочаровывать своих любимиц, одарил сметливого батрака новой юртой.
Через малое время глупый богач решил проверить, чем же занят его сметливый обидчик. Сел на коня, поехал взглянуть на пепелище, которое осталось от сожженной юрты батрака. Прискакал в бедняцкий аил и глазам своим не верит: стоит на прежнем месте новая войлочная юрта, а из трубы дымок вьется. Глупый богач от изумления так и застыл с открытым ртом, а когда увидел сметливого батрака за столом перед полным блюдом свежей баранины, то дар речи потерял. Пришлось хозяину первым приветствовать гостя.
— Спасибо тебе за все, — с поклоном стал благодарить сметливый батрак. — Очень уж ты мне услужил, когда сжег мое прежнее жилище. Собрал я пепел в мешок, пошел к Хартагай-хану и вылечил тем пеплом весь чесоточный скот хана-батюшки. Одарил он меня новой юртой, но не сидится мне дома. Вот доем мясо да сожгу, однако, и эту юрту. Соберу целебный пепел и поеду долечивать больной ханский скот. Тогда наградит меня Хартагай-хан еще одной юртой, попросторнее да покрасивее этой.
От таких слов глупый толстяк вконец потерял голову, выскочил из юрты, сел на коня и помчался к себе. Не долго думая, сжег он свое жилище, собрал пепел в мешок и отправился к Хартагай-хану:
— Хан-батюшка! Слышал я, что ваш скот одолела чесотка. Не понадобится ли целебный пепел от моей юрты?