– Даже на пальцах это непросто. Пожалуй, на сегодня с меня хватит. Спасибо. Так ты подумай над тем, что я сказал.
– Подумаю. А ты подумай, как будет называться наш корабль.
– Уже думал. Назовем его «Ковчегом».
Прошло два месяца. Совет не спешил рассматривать дело Странника и Грея Гаргавана. Греана Дронг по секрету сообщила друзьям, что она специально попросила Милорда Зенга затянуть рассмотрение, надеясь выйти на след заказчика травли. Однако проверка по двум спискам пока не принесла ожидаемых и быстрых результатов, хотя и позволила сузить круг подозреваемых. Противник оказался достаточно хитер и, видимо, предусмотрел такую возможность и предпринял меры для запутывания следов. Между тем в СМИ появилась новая серия «разоблачительных» публикаций и передач, на этот раз с использованием материалов последней миссии. Как и предполагал Странник, подборка вышла «убойной», и общественное мнение буквально взорвалось. Оттягивать разбирательство стало больше невозможно, и был назначен день слушаний.
Странник и Грей продолжали упорно осваивать новый звездолет. Предтечи поначалу приняли идею о ручном управлении в штыки. Техническая эстетика их экспертов никак не могла переварить столь варварского вторжения в конструкцию их совершенного творения. Но Странник был настойчив, и, в конце концов, они со скрипом вынуждены были согласиться. Конструкцию ручного привода обсудили с Вилором Коном, и вскоре уже был готов макет пульта управления, на котором можно было тренироваться.
В один из дней вскоре после появления второй волны компромата на «Небесное око» явился необычный визитер. Дело было ранним утром, когда друзья только встали и собрались в кают-компании на завтрак.
– К Страннику и Грею Гаргавану политический обозреватель Мурад Стоннер.
Друзья переглянулись. Имя самого известного обозревателя Содружества было им хорошо знакомо. Как-то после экспедиции в сто первый сектор он даже брал у них интервью.
– Разрешить посадку, – скомандовал Странник.
Гостя проводили в рабочий кабинет, где все трое и расположились за столиком с кофе.
– Я специально пораньше, чтобы застать вас дома. Я прилетел к вам не за интервью, – начал гость. – Обещаю, что этот разговор останется между нами. Просто меня замучило любопытство. Знаю, что вы высококлассные профессионалы. Я тоже профессионал, и мне не дают покоя некие несоответствия. Я привык составлять свое мнение о людях по первой встрече. Такое мнение сложилось у меня и в отношении вас, когда я в свое время брал у вас интервью. Мнение как о людях мужественных и в высшей степени порядочных. Между тем известные публикации рисуют вас как неких кровожадных монстров. Потрясающий монтаж и просто-таки убийственные кадры. Но, как я уже сказал, я профессионал, и я чувствую за всем этим какую-то фальшь. Я хорошо запомнил вас, и то, что показывают сейчас в СМИ, никак не вяжется с тем образом, что у меня сложился о вас. И я никак не могу выработать свое отношение ко всему этому. Если все это ложь, то почему вы никак не защищаетесь? Я понимаю, что вы связаны обязательствами по службе. Но не могли бы вы в частном, так сказать, порядке, развеять мои сомнения? То, что показывают – это правда или ложь?