Сарита обнаружила, что не может вздохнуть.
Он был уже не в вышитой тунике, а в простом темном бурнусе, голова его была непокрыта, и над его глазами нависали роскошные черные волосы.
Белоснежные зубы сверкали, он широко улыбался.
Никогда раньше она не видела столь чудесный образец мужской власти. О ней она никогда не думала, будучи с Сандро. Они были абсолютно равны в своей любви и страсти, и оба были совершенно бессильны в своем желании утолить ее. У Тарика была сила и власть, и Сарита часто находила этому подтверждения, но то была власть вождя, а не власть мужчины. А сегодня у нее была возможность увидеть в Тарике мужчину, и то, что он продемонстрировал ей, было совершенно иным, нежели то, что она видела сейчас в этом человеке. Это она знала точно. Она знала, что Тарик использовал бы ее тело, как мстя за то унижение, которое испытал из-за нее так и за то, что свою девственность она отдала не ему. Сила же Абула Хассана исходила вовсе не от его выигрышного положения. Но если не от него.., то откуда? Из какого такого внутреннего колодца? Она медленно вздохнула, все еще глядя на него с молчаливым вызовом. Руки его взяли ее лицо.
Зорайа, - сказал он, - это имя означает Утренняя звезда. Ты будешь моей Утренней звездой до тех пор, пока не захочешь открыть свое имя. - Он отпустил ее лицо и отступил на шаг назад, - ты снимешь платье, Зорайа?
Этот вопрос вывел ее из равновесия. Но все произошло так быстро, без каких-либо предварительных разговоров, как будто его желания были - ее, и никаких других мнений на этот счет быть не могло. Она покачала головой, жалея о том, что не прошла в комнату подальше. Спина Сариты упиралась в дверь, калиф находился прямо перед ней и у нее не было никакого пространства для маневра.
Он снова приблизился к ней и спокойно расстегнул первую жемчужину на воротнике ее платья. Она попыталась оттолкнуть его, но он перешел к другой, не обращая на это внимания.
- Что вы делаете? - в первый раз заговорила она, и собственный голос показался ей чужим, таким низким и хриплым от долгого молчания он стал.
Абул скрыл радость оттого, что она заговорила и просто поднял бровь.
- Расстегиваю пуговицы, - с этими словами он освободил от петли третью пуговицу.
- И вы возьмете меня силой? - она постаралась расслабиться, сознавая, что не сможет остановить его, если он принял такое решение.
Она видела, что по какой-то причине ее вопрос удивил его; в его черных глазах появилась тень недовольства.
- Нет. Разве тогда кто-нибудь из нас сможет получить удовольствие? Кроме того, - добавил он, - в этом не будет необходимости.