– Широко известный факт! – отозвалась Новосильцева.
– Но на черепе скелета № 4 никакой костной мозоли нет. И следствие никакого объяснения этому факту не дает.
– Ну и наконец, – сказала Куликовская-Романова, – государственная комиссия Ярова-Немцова, как это ни странно звучит, сама признает, что ДНК скелета № 4 совершенноне совпадает с ДНК скелетов предполагаемых великих княжон. Совершенно не совпадает! Я уже не говорю об отказе госкомиссии проводить исследование женских останков на предмет ношения генов гемофилии – этим можно было бы закрыть много вопросов! Но – категорический отказ!
Она замолчала. Возникла пауза, которую деликатно нарушил Иван Иванович.
– Позвольте, Лариса Васильевна? – попросил он.
Она склонила голову.
– Кажется, у Ивана Ивановича сейчас найдется в кармане самый большой сюрприз! – предположила она.
– Мне хотелось бы, – бесконечно скучным голосом произнес Иван Иванович, – к многочисленным фактам, названным сегодня, и еще не менее многочисленным, которые еще не прозвучали, добавить один, и на этом, может быть, если не закончить на сегодня, то, по крайней мере, остановиться. Потому что все, что будет еще звучать в опровержение так называемой комиссии Ярова-Немцова, ни может даже сравниться с тем, что я сейчас хотел бы только напомнить. Впервые эту информацию сделала достоянием широкой гласности уважаемая Ольга Николаевна, – он слегка поклонился в сторону Куликовской-Романовой. – После чего немедленно практически во всей прессе России на нее был наложен железобетонный мораторий. Я имею в виду заключение баллистической экспертизы, которым располагает известный петербургский ученый профессор Попов Вячеслав Леонидович. Согласно этой экспертизе, получается следующее: тех несчастных, чьи скелеты выкопаны из пресловутого могильника, расстреливали из пулемета, причем, сзади: вероятно, жертвы во время расстрела пытались спасаться бегством, и в них стреляли вдогонку.
Наступила долгая пауза.
– Теперь… – проговорил глухо Онтонов. – Теперь можно с полным основанием назвать эту «государственную» комиссию – комиссией фальсификаторов, и под таким названием она войдет в русскую и мировую историю! Я согласен с вами, Лариса Николаевна! Можно ставить точку! Окончательно! – еще раз подчеркнул Онтонов.
– Нет! – возразила Новосильцева. – Вот здесь я с вами никак не могу согласиться!
– Почему же? – он откинулся на спинку кресла.
– Потому что нам так пока и не известно до конца, что случилось в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля. И совсем не известно, что произошло потом. Наконец, если даже частично принять ту точку зрения, согласно которой в доме были расстреляны семеро Романовых и четверо их приближенных, то куда все-таки исчезли Алексей и Анастасия? Я считаю, именно в этом причина всех последующих попыток скрыть истину! Если бы с ними все было ясно, то нынешние «екатеринбургские останки» вообще не возникли и мы не ломали над ними голову! – категорично заявила Новосильцева. – Я бы сказала так: история этих останков не закончена. Она только начинается. У кого-нибудь есть возражения?