– Что же именно?
Кнопф посерьезнел.
– Мы предполагаем, – сказал он, – что это любое место, где Великий Лев будет принесен в жертву гермафродиту с кошачьей головой. План сектантов в том, чтобы отправить вас в бессмысленное путешествие и принести в жертву по дороге.
– А зачем им направлять меня именно в Оптину Пустынь? Направили бы в какой-нибудь Зарайск, подождали в лесочке, и все.
– Видите ли, граф, древние ритуалы подобного рода подразумевают определенную степень театральности, своего рода радостное соучастие жертвы – пусть и формальное.
Т. рассмеялся.
– Тогда непонятна логика ваших действий, Кнопф. Зачем вы пытаетесь меня уничтожить, если там, куда я направляюсь, меня все равно ждет смерть? Позвольте другим выполнить грязную работу.
– Вы рассуждаете вполне здраво, граф, – ответил Кнопф. – Будь это моим личным делом, я бы так и поступил. Но приказы в сыскном департаменте отдаю не я. Высшие сановники бывают подвержены странным суевериям – и некоторые из них принимают всю эту историю с пророчествами, жертвоприношениями и предсказаниями в высшей степени серьезно.
– И поэтому вы должны меня убить?
– Моя задача не убить вас, а задержать. Вы не должны попасть в руки отца Варсонофия.
– Кто это?
– Это идущий по вашему следу посланец секты. Но если не будет иного пути остановить вас, придется вас укокошить.
Т. задумался.
– Ну? – спросил Кнопф. – Что скажете?
– Ваш рассказ звучит дико, – сказал Т. – Но допустим даже, что вы говорите правду. Тогда выходит, что вы действуете заодно с теми, кто хочет принести меня в жертву. Потому что именно вы направили меня в Оптину Пустынь.
– Я? – изумленно переспросил Кнопф.
– Конечно. Именно от вас я впервые услышал о ней в поезде.
– И до этого ничего о ней не знали?
Т. смутился.
– Признаться, – сказал он, – мне сложно ответить на этот вопрос. Дело в том, что после нашей стычки – то ли от пулевой контузии, то ли от прыжка из вагона в реку – со мной приключилось что-то вроде потери памяти. Единственное, что я помню – наш разговор в купе и ваши слова про Оптину Пустынь.
– Бросьте, – сказал Кнопф, – не надо валить с больной головы на здоровую. Когда я заговорил про Оптину Пустынь, это было попыткой остановить вас, не прибегая к насилию. Я хотел сообщить, что нам все известно…
– Кому – «нам»?
– Полицейскому начальству.
– А откуда у полицейского начальства появились сведения, что я пробираюсь в Оптину Пустынь?
– Кажется, от Константина Петровича Победоносцева. Обер-прокурора Синода. Такой человек, как вы сами понимаете, не станет говорить что попало.
Т. недоверчиво посмотрел на Кнопфа.