– Да ничего, я полагаю. Просто безделушка. Какая-то символическая книга жизни.
– Вот и этот петербургский банкир, – сказал Кнопф. – Его спрашивают – что за ключик у вас на жилетной цепочке? А он отвечает – это, говорит, куранты вечности заводить. А ключ на самом деле от пустой кассы…
– Вы считаете, в амулете что-то спрятано?
– Именно так, – подтвердил Кнопф. – По нашей информации, там лежит золотая пластинка с тайным именем гермафродита. Это имя, как считают посвященные, позволяет вступить с ним в контакт. Профан, осмелившийся прочесть его, должен умереть.
– Что за ерунда, – сказал Т. – Зачем им так изощряться, если они хотят совершить жертвоприношение?
– В древних культах забиваемое животное украшали символикой божества, которому приносили жертву.
– Животное? Благодарю вас…
– Великий Лев, – развел руками Кнопф. – Вот вас и того-с… Украсили.
– Вы бредите, Кнопф.
– Тогда давайте вскроем амулет. Не боитесь?
Т. снял брелок с шеи, оглядел его и отчего-то ощутил волну неуверенности.
– Хорошо, – сказал он, – извольте. Нужно что-нибудь острое…
– Вот, – Кнопф протянул ему метательный нож с бурыми пятнами. – Один из ваших.
– Благодарю, – сказал Т., взял нож и приставил его острие к краю брелка-книги. – Попробуем здесь. Да нет, бесполезно. Не поддается – я же вам…
Вдруг футлярчик с хрустом раскрылся, и на поверхность лавки вывалился сложенный гармошкой лист тонко раскатанного золота.
Кнопф двумя пальцами взял золотую гармошку, осторожно махнул ею в воздухе, и она развернулась в блестящий желто-зеленый листок, испещренный мелкими знаками.
– Позвольте, – изумленно прошептал Т., – но как…
– Тайное имя гермафродита, – сказал Кнопф, благоговейно поднимая золотую полоску, чтобы поглядеть сквозь нее на свет. – Вы так для них важны, что они повесили на вас не просто копию, а подлинник, древнеегипетский артефакт. Дыхание вечности-с.
– Дайте поглядеть.
– Аккуратно, – попросил Кнопф.
Т. взял листок. Покрывавшие его знаки – птицы, глаза, кресты, фигурки людей и животных – были мелкими и четкими, прорезанными с замысловатой точностью и теми мелкими неуловимыми особенностями, которые никогда не могли бы появиться, если бы не существовало вековой школы подобного письма. С первого взгляда делалось ясно, что вещь это действительно очень древняя и, несомненно, подлинная.
– Что здесь написано? – спросил Т.
– Не могу знать. А теперь, пожалуйста, отдайте… Да, и медальонку, и листочек. Давайте аккуратно сложим все как было, а то вещица, видимо, ценная… Вот так. Убедились?
Т. был уничтожен.
– Я… Я даже на знаю, что сказать, – пробормотал он. – Ариэль не говорил ни о чем подобном.