На его полуразрушенной стене сидел крохотный рыжий котенок. Посмотрев на людей, он жалобно мяукнул и пошел прочь по заросшим мхом кирпичам, нервно подняв хвост – будто чувствуя, что эта встреча не сулит ему ничего хорошего.
Пересвет выстрелил, и котенок мгновенно исчез из виду – с такой силой его отшвырнула пуля.
Чернецы захохотали. Варсонофий тоже осклабился.
– Пересвет надпиливает пули крестом, – сказал он. – Для очищения от скверны. Особенно хорошо для борьбы с плотью. Пуля не просто пробивает ее, а вырывает изрядный кусок, так что за один выстрел можно побороть довольно большой объем.
– Что вам от меня нужно? – спросил Т.
– Как и всем лицам нашей профессии, – ответил Варсонофий, – только одно: ваша бессмертная душа!
Чернецы заржали, как упряжка вороных.
Т. поднял глаза в небо. Оно было низким и серым, но никакого величия или покоя в нем не читалось – по нему плыли невыразительные облака, близкие и холодные, напоминающие об осенних огородах, неурожае и скорбной вековой нищете. Желания продолжать борьбу не было («да и с кем, – подумал Т., – за что?»). В сердце осталась только огромная усталость.
«Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!»
Слова Лермонтова, всегда звучавшие для Т. странным диссонансом, вдруг обрели смысл, распавшись на пары.
«Конечно. Покой – это сон. А свобода… Свобода в забвении! Забыть все-все, и даже саму мысль о забвении. Вот это и есть она…»
Пересвет, однако, не спешил стрелять.
Происходило что-то странное – чернецы словно готовились к представлению. Сначала они вынули из сумки с крестом два круглых шелковых веера и прикрепили их к длинным ручкам, из-за чего вееры стали похожи на огромные мухобойки. На шелке был начертан странный знак, похожий на витую букву «М», пересеченную дугой окружности. Подняв вееры, чернецы принялись плавно махать ими в сторону Т., как бы посылая на него некие влияния и волны: это, наверно, выглядело бы смешно, если бы не трупы вокруг.
Два других чернеца тем временем достали из той же сумки стеклянно зазвеневшую сеть, развернули ее и двинулись на Т. Сеть была ветхая, темно-серого цвета; звенела она потому, что к ее ячейкам были привязаны кристаллы кварца, красивые и очень острые на вид. Т. вспомнил, что уже видел такую сеть на корабле княгини Таракановой – рядом с мертвыми монахами в трюме.
Чернецы избегали глядеть Т. в глаза – они смотрели себе под ноги и шли с таким видом, будто прочесывают озеро в поисках рыбешки.
Т. презрительно отвернулся от них и сунул руки в карманы.
Его расчет был точным: если бы он просто полез в карман, Пересвет, скорее всего, выстрелил бы. Но после того, как он повернул к убийцам беззащитную спину, монах не увидел в этом движении угрозы.