Той же ночью Игоря увели дальше в горы. Еще трое суток они бродили среди чахлых рощиц, скал, утесов, пока наконец не вышли к лагерю. Это была настоящая партизанская база, оборудованная по всем правилам невидимой войны.
Боевики размещались в глубоких пещерах, здесь были и казармы, и арсенал, даже небольшой госпиталь с дорогим импортным оборудованием, полученным по линии «Красного Креста». Над небольшой поляной была натянута большая маскировочная сеть, в тени которой стояли столы для чистки оружия, навес для полевой кухни, хлев с овцами (живые консервы) и яма для пленных – зиндан, в который сразу же был брошен Ковалев.
На территории базы находились уже не желторотые юнцы с пухом на щеках, а настоящие бойцы, суровые мужчины с бородами и усами, вооруженные современным оружием. Игорь сквозь решетку видел новейшие противотанковые комплексы, которые еще даже не дошли до федеральных войск, а здесь находились далеко не в единичном количестве.
Чеченцы, выряженные в ядовитый натовский камуфляж, деловито чистили автоматы, точили ножи, снаряжали патронами магазины. Едва темнело, боевики бесследно исчезали и появлялись спустя несколько дней. Пленные на этой базе долго не задерживались, как правило, это были солдаты срочной службы, и боевики продавали их в рабство. Дело было поставлено на поток.
Лишь однажды в яму попал еще один пленник, молодой, крепкий мужчина, контрактник из десантно-штурмовой бригады.
– Дурак я дурак, – как заведенный бормотал десантник, – и дернул меня черт сунуться на эту войну. Патриот хренов, ведь не прошло и трех месяцев, как из Югославии вернулся, два года там кантовался в особой группе, а до этого был в Абхазии. Мало мне было войны на срочной в Афгане.
Не скули, – оборвал контрактника Ковалев. Последние недели у него самого было еще то настроение (хоть в петлю лезь), а тут, услышав стенания товарища по несчастью, понял, кто-то должен поддерживать моральный дух пленников.
Да обидно, брат, – глядя с тоской на люк зиндана, проговорил десантник. – Погиб бы в бою, значит, так оно и должно быть, как говорится, за Родину жизнь положил. А вот чтобы голову отсекли, как барану бессловесному, честное слово, обидно.
С чего это ты взял, что голову отрежут? Война ведь закончилась, скорей всего, нас поменяют на кого-то из абреков.
Тебя, может, и поменяют, а меня точно под нож. На днях должен приехать какой-то важный перец, то ли турок, то ли араб. Вот для него и готовят концерт по случаю.
Откуда ты узнал? – насторожился Игорь.
Разговор подслушал, – медленно ответил десантник и, видя в глазах собеседника недоверие, пояснил: – Во время срочной службы у меня кореш был чеченец, Турпал. Как братья мы с ним были, вот он меня языку и обучал. Думал, уже все забыл, а как приперло, вспомнил.