— Как поживает Марта?
— О, она здорова, насколько можно быть здоровым в нашем возрасте. И знаете, Пол, что она сказала? Она сказала, что приготовит в день вашего приезда истинно русский обед для вас. И вот… — Профессор Хамберт замолчал.
Стёкла были подняты, в салоне было тепло и тихо автомобильной тишиной. Эта тишина складывалась из множества звуков: ровного гудения двигателя, мягкого шипения тёплого воздуха из печки, щёлканья стеклоочистителей. Встречные машины проносились с мягким шелестом.
Мы молчали. Я смотрел на спину Хамберта. Возраст профессора выдавала его шея. Ему, наверное, действительно было много лет, потому что шея была похожа на черепашью, только вылезала она не из панциря, а из тёмно-серого тяжёлого пальто.
— Вы простите меня, друзья, что я молчу, — вдруг сказал профессор, не отрывая взгляда от дороги. — Поверьте, я очень рад вашему приезду… Но я никак не могу прийти в себя. Лина Каррадос… — Я не мог, конечно, слышать, как профессор всхлипнул, но плечи его явственно вздрогнули. — Она… она стала мне за это время как… дочь. Вы же знаете, Пол, у меня никогда не было детей. И вдруг эта девочка… В ней было столько жизни, огня, озорства… Я ловил себя на том, что ждал с нетерпением каждой новой встречи с ней. А Марта просто не отпускала её от себя. «Миссис Хамберт, — начинала смеяться Лина, — я не могу относиться к вам хорошо». — «Почему?» — спрашивала Марта. «Потому что я влюблена в вашего мужа». — «Лина, он даже не годится тебе в дедушки», — говорила Марта. «Ах, миссис Хамберт, для чего мне дедушка, — покатывалась со смеху Лина, — у меня есть полный набор дедушек. Мне нужен муж. У меня ещё не было ни одного мужа. Отдайте мне его, а, миссис Хамберт?» И знаете что, Пол, она действительно любила меня. Как дочь, конечно. Я видел это по её глазам. — Профессор вздохнул тяжко и безнадёжно, и вздох его был слышен даже на фоне работающего мотора.
Мы молчали. Что можно было сказать? Какими словами можно облегчить боль, вызванную смертью близкого человека?
— А где же сам Шервуд? — спросил я Павла Дмитриевича по-русски. — Неужели аэропорт так далеко от города?
— Нет, мы едем не в Шервуд, а в Буэнас-Вистас. Это маленький городок не очень далеко от Шервуда. Хамберт сказал мне по телефону, что они в Буэнас-Вистас.
— А скоро Буэнас-Вистас? — спросил я профессора Хамберта.
Это был первый мой вопрос, заданный в Шервуде, и я тщательно сконструировал его в уме, хорошо отрепетировал и только после этого произнёс вслух.
— Уже въезжаем, мистер Чернов.
Мы ехали по улице моего сна. Та самая улица, я бы узнал её среди миллиона улиц миллиона городов.