Легко заметить, насколько важна была память о предыдущих существованиях для йогической техники, чьей целью являлся выход из времени. Но Будда не утверждал, что эта способность – единственное средство спасения. Как он полагал, весьма возможно выйти за пределы времени, пользуясь "благоприятным моментом" (кшана) для получения "мгновенного просветления" (экакшанабхисамбодхи махаянских авторов), момента, который сразу и "разрушал время", и позволял "вырваться" из него через "разломы" в модусах существования. Читатель, конечно, уже заметил сходство между йогической техникой припоминания своих жизней и психоаналитическим методом воссоздания и – через правильное понимание – усвоением пациентом своих воспоминаний о раннем детстве.)
В эпоху Будды было много групп странствующих аскетов, йогинов и "софистов". Некоторые из них существовали еще в постведийские времена. Это был период яркой духовной активности – наряду с монахами и мистиками можно обнаружить диалектиков, магов и даже "материалистов" и нигилистов, предшественников чарваков и локаятиков. О большинстве из них известны разве что имена. Их доктрины освещены – правда, довольно фрагментарно – в буддийских и джайнских источниках; однако, поскольку и буддисты, и джайны соперничали с ними, то эти доктрины обычно выглядят искаженными и нелепыми. Тем не менее вполне возможно, что среди этих монахов и странствующих аскетов (париббаджаки, скр. паривраджаки) были и неординарные личности, глашатаи смелых, революционных учений.
Буддийские сочинения содержат несколько списков диалектиков и странствующих аскетов, современников Будды; наиболее известен перечень из "Саманнапхала-сутты" (ДН, I, 47), в котором излагаются взгляды шести знаменитых саманов. Каждый из них описывается как "глава общины" (ганачарья), знаменитый "основатель школы" (титтхакана), имеющий репутацию святого (садхусаммато), почитаемый многими людьми, находящийся в расцвете сил. Пурана Кассапа проповедовал бесполезность действий; Маккхали Госала, глава адживиков (у нас еще будет возможность поговорить о нем отдельно), утверждал строгий детерминизм; Аджита Кесакамбала защищал материализм, весьма напоминающий учение чарваков; Пакуддха Каччаяна исповедовал вечность семи субстанций; Санджая Белаттхипутта – полный агностицизм и, наконец, Нигантха Натапутта – скептицизм. Аллюзии на взгляды "еретиков" можно найти и в других буддийских текстах, особенно в "Мадджхима-никае" (I, 513 и далее), "Самьютта-никае" (III, 69), "Ангуттара-никае" (III, 383 и др.); последняя также упоминает десять религиозных общин, современных Будде (III, 276-77), однако почти ничего не известно об их духовных практиках. В целом большинство "еретических" групп разделяли с приверженцами Будды и Махавиры одну и ту же критическую позицию по отношению к традиционным брахманистским ценностям: они отвергали откровение Вед и священный смысл жертвоприношений, равно как и метафизические спекуляции упанишад. Кроме того, некоторые из них (например, Госала) демонстрировали интерес к жизни и законам природы – интерес, дотоле неизвестный.