"Поистине, для мудрого все есть страдание", говорит Патанджали ("Йога-сутры", II, 15). Впрочем, Патанджали – не первый и не последний, кто отмечает эту универсальность страдания. Задолго до него Будда провозгласил: "Все есть страдание, все невечно" (сарвам духкхам, сарвам анитьям). Это лейтмотив всей индийской мысли после упанишад. И сотериологическая психотехника, и метафизические спекуляции отталкиваются от факта этого вселенского страдания; они имеют ценность лишь в той мере, в какой способны избавить человека от "мучений". Любой человеческий опыт обусловлен страданием. "Тело есть страдание, потому что оно – вместилище страдания; органы чувств, объекты чувств, ощущения – страдание, потому что они ведут к страданию; даже удовольствие – это страдание, потому что оно влечет его за собой". И Ишваракришна, автор самого раннего трактата по санкхье, утверждает, что краеугольный камень санкхьи – это желание избежать трех видов страдания: небесного (вызываемого богами), земного (влияния природы) и внутреннего, или органического страдания ("Санкхья-карика", 1). Тем не менее эта универсализация страдания не ведет к "философии пессимизма". Ни одна философская или гностическая школа Индии не впадает в безнадежность. Напротив, обнаружение того, что страдание – закон существования, может стать conditio sine qua non для освобождения. Существенно, что такое всеобщее страдание имеет позитивную ценность. Оно постоянно напоминает святому или аскету, что для него единственный путь к обретению свободы – отрицание мира, отказ от собственности и амбиций, радикальная изоляция. Кроме того, человек не одинок в страдании: оно является мировой непреложностью, той онтологической модальностью, на уровне которой любая манифестирующаяся форма лишается своей подлинности. Неважно, божество это или крошечное насекомое – уже факт существования во времени, длительности вызывает страдание.
В отличие от богов и других живых существ, человек обладает способностью превосходить свое положение и, следовательно, уничтожать страдание. Уверенность в том, что есть путь к прекращению страдания, – уверенность, разделяемая всеми философскими и мистическими течениями Индии, – не может вести ни к "отчаянию", ни к "пессимизму". Разумеется, страдание универсально; но если человек знает, каким образом вырваться из него, то оно не абсолютно. Ибо даже если люди обречены страдать целую вечность ведь их жизнь, подобно жизни всех существ, обусловлена кармой, – любой человек, несмотря ни на что, способен выйти за пределы кармы, потому что он в состоянии аннулировать кармические силы, властвующие над ним. "Освобождение" от страдания – такова цель всех индийских философов и мистиков. Достигается ли она непосредственно, через знание (как, например, в учениях веданты и санкхьи) или с помощью психотехнических средств (как в йоге и в большинстве буддийских школ), считается, что никакое знание не имеет ценности, если оно не озабочено спасением человека.