Насиловал он деловито, словно выполнял какой-то привычный ритуал, не обращая внимания на поощрительные высказывания подельников. Те, впрочем, не особо усердствовали, пристально вглядываясь в темноту. Боялись неожиданностей. Все-таки места опасные, несмотря на близость к населенным районам, нападение могло последовать в любой момент. Но нет, ночная тишина нарушалась только звуками ночных насекомых да тихими стонами мучимой женщины. Наконец насильник на мгновение замер, выдохнул, отвалился от неподвижного тела и привел себя в порядок, его место немедленно занял второй. История повторилась с той только разницей, что на сей раз жертва не стонала совсем. Кажется, она потеряла сознание.
Третий солдат, лет шестнадцати на вид, так вовсе торопился, подельники подгоняли его, советуя заканчивать побыстрее. Колонна ушла уже далеко, даже острый слух восставших не различал ее движения. Зато Селеста прекрасно слышала тяжелое дыхание Аларики, обычно еле различимое, и видела ее прикушенную губу, по которой стекала струйка крови. Что с ней творится? Обычное зрелище, женщины в бандах вообще считались чем-то вроде всеобщей собственности, почему происходящее вызвало такую реакцию?
Нервничающий насильник так торопился, что, попытавшись встать, споткнулся и чуть не упал, подхватился у самой земли. Остальные сдержанно засмеялись, глядя, как он неловко пытается завязать штаны. Первый, по-видимому, вожак, подошел к неподвижно распластанной женщине.
Достал нож.
Аларика схватилась рукой за шею.
Буднично, равнодушно мужчина перерезал жертве горло.
Селеста еле успела схватить подругу, рванувшуюся к солдату. Прямо с места, как зверь. Удивительно, но от ее удара из стены вывалилось достаточно кирпичей, расширив отверстие до серьезного пролома. Осколки веером брызнули упырице в лицо, но та не заметила, продолжая тянуться на улицу. Ее голова и туловище оказались снаружи, за стеной, в то время как ноги и повисшая на них Селеста оставались внутри подвала. Землянин не понимал происходящего. Зато был уверен — с тремя вооруженными людьми им не справиться.
Аларика неожиданно перестала биться, пытаясь вырваться из держащих ее объятий. Из ее глотки раздался полувой-полустон, в то время как тело закаменело в неподвижности. Руками, однако, она крепко вцепилась в стены, и Селеста бросилась отдирать пальцы по одному, иначе не получалось. Что происходит снаружи, она не видела, могла только предполагать, что солдаты бегут сюда со всех ног. Трусы давно вымерли, выжившие же знали — надо нападать, если противник в плохом положении. Упыри оправлялись от ран, смертельных для простых людей, но отрубленная голова служила окончательным пропуском на тот свет.