Он увидел, что ожидавшие люди поднимались, двигая креслами, и через комнату наискось быстро и громко шагал тот самый коротковатый смуглый человек с кепкой в кулаке, которого он встретил на подъезде, и человек этот наотмашь распахнул дверь с медной ручкой и скрылся, и следом за ним скрылась стриженая барышня, затворив дверь. Дибич понял, что довольно крепко уснул. Он хотел спросить у посетителей, ходивших в нетерпении по комнате, - кто этот человек, который пришел, но дверь снова отворилась, и барышня, глядя очень пристально и как-то по-новому, сказала:
- Товарищ Дибич, пожалуйста!
Он совсем не был готов к этому приглашению, слегка замешкался, и она проговорила, кивнув утвердительно:
- Вас, вас просит товарищ Извеков.
Он обтянул себя гимнастеркой, собрав складки назад, под пояс, выправка его будто перемогла усталость, и он по-военному остановился в дверях, когда ступил в кабинет. Он впервые видел такого, как ему думалось, крупного советского работника, и притом не военного, и не представлял себе - как же подобает держаться.
Извеков неподвижно стоял с края стола и глядел на вошедшего немигающими глазами из-под приподнятых своих темных бровей в линейку.
- Ваша фамилия - Дибич? Садитесь, - пригласил он и сам, обойдя стол, первый сел, не спуская взгляда с Дибича.
Вдруг опять, и уже с полной уверенностью, Дибич сказал себе, что видел этого человека, где - не помнит, но видел, и невольно тоже остановил внимание на его табачно-желтых глазах и на этом легком пятне веснушек, врассыпную сбегавших с переносицы, необычных для смуглокожих. Так они несколько мгновений безмолвно смотрели друг на друга, пока Извеков не спросил словно бы приказывающим тоном:
- Скажите, вы не командовали вторым батальоном восьмого стрелкового?
- Так точно, командовал. Я - поручик восьмого запасного.
- Ну, я вас не признал бы, если бы не ваша редкая фамилия! - сказал Извеков и не то с участием, не то с упреком покачал головой.
- Я вас, напротив, как будто узнаю, но не вспоминаю. Может быть - на фронте?
- Ломова помните? Рядового шестой роты вашего батальона Ломова, а?
- Ломов! - приподнялся Дибич. - Ломов, разведчик!
- Ну, какой там разведчик! А уж если разведчик, то по вашей вине, улыбнулся Извеков.
В этой его улыбке, будто обращенной к самой себе и одновременно насмешливой и стеснительной, Дибичу раскрылась та черта, которой недоставало, чтобы воскресить воспоминание, и тогда в один миг он не только узнал в Извекове своего солдата, но словно взрезал в памяти сразу все, что окружало имя Ломова...