– Антон Павлович?..
Девчонка настолько опешила, что шагнула назад.
– Я могу поговорить с тобой, Света? – Услышать отказ он и не рассчитывал. – Где отец?
– В магазине, – ответила девушка, распахивая дверь в комнату. – Где ему еще быть?
– А ты пробовала не давать ему денег?
– Да какие там деньги! – Девчонка махнула рукой. – Что я там зарабатываю, в больничке?
– Брось. – Распахнув форточку, Струге показал овчарке ее место в углу комнаты. – Перестань, Света. Мне очень хорошо известно, чем ты зарабатываешь на спаивание своего отца. Он ведь бьет тебя, когда трезв, не так ли? Когда он не выпьет, его начинают одолевать бесы, он приходит в ярость, хватается то за сердце, то за ремень. Или он что-то другое использует вместо ремня?
– Кто вам наговорил? Я работаю в больнице, сестрой. – В ее поведении, несмотря на возраст, очень хорошо угадывались повадки взрослой путаны. – А днем учусь.
– Послушай, девочка... – Закурив, Антон поморщился. За пять лет работы в прокуратуре и десять лет службы судьей он никак не мог научиться спокойно относиться ко лжи. – Когда я получил для расследования свое первое уголовное дело, ты еще лежала на столе, обвалянная в тальке, как тефтель в муке. И если я говорю, что ты занимаешься проституцией, то так оно и есть! Не оскорбляй мой разум! Я хочу вам помочь. Эпизод похищения у вас денег – лишь промежуточный эпизод, аналогичный тому, который меня интересует. Таким образом, нетрудно догадаться, что если я обнаружу похитителя по своему случаю, то он ответит и за ваши деньги. И наоборот. Коли я выйду на его след благодаря вам, то выполню задачу, которая стояла передо мной еще до того момента, как твоему отцу-алкашу разбили голову. Это тебе понятно? Только не хлопай опять ресницами и не закрывай стыдливым жестом лицо! Ты проститутка, и мы оба это знаем! Ты что, думаешь, я пришел, чтобы работу на фабрике тебе предложить? Черта с два! Я пришел тебя использовать! Но только не так, как ты позволяешь с собой это делать! Света слишком взрослый человек, не обычный, к моему великому сожалению. Поэтому я и разговариваю с ней так, словно ей тридцать, а не двадцать! И Света, если хочет вернуть свои деньги, должна мне помочь! Это ясно?
Это было ясно.
– А чтобы тебе было еще более понятно, почему тебе нужно говорить мне правду, я поясню еще одну вещь. На сегодняшний момент ты единственный и основной подозреваемый по факту нападения на твоего отца. Стоит мне привести тебя операм, которые еще толком не понимают всех нюансов взаимоотношений внутри семьи Юшкиных, и объяснить, что единственно возможным способом для Светы спасти деньги от пропоя была именно подстава с нападением, как ты мгновенно окажешься за решеткой. Придумать причину помещения тебя внутрь СИЗО для них не составит ни малейших трудностей. У них план, блин, горит. И ваш ангел-хранитель Савойский... Савойский, да? Так вот, даже он не поможет! Впрочем, почему – «даже»? Вот он-то как раз точно не поможет. Он лох.