Вынув телефон, Антон набрал номер Пащенко.
Тот был на месте и в момент, когда снимал с телефона трубку, орал на кого-то в своем кабинете: «А если не можешь работать, пиши заявление и убирайся к... Подожди, пожалуйста, одну минутку...»
– Слушаю!
– Ты что так кричишь, прокурор? – удивился, зная спокойный нрав Вадима, Струге.
– Подожди, Антон... – Пащенко снова отстранился от трубки. – «Иди, работай...» – Трудится у меня тут один... следователь. Достал меня... Говори, пока я зол. Когда зол, я всегда правдив.
– Ты сделал, что я просил?
– По разбоям? Да, Антон, нет проблем. Ты просил установить общий признак людей, на квартиры которых было совершено нападение. Так вот, все они имели на руках крупные суммы денег. Кто-то продал квартиру, да не успел вложить средства во что-то иное, кто-то собирался купить машину, кто-то только что получил взыскиваемые суммы по исполнительному листу.
– Это единственный признак, который объединяет всех? – уточнил Струге.
– Да. Еще раз повторяю – все потерпевшие за день, за два, максимум – за три до происшествия получали на руки и хранили дома крупные суммы. Если хочешь, передам тебе бумажку со всеми данными.
– Пока не нужно. – Попрощавшись, Антон отключил связь.
Дойдя до дома, в котором проживал Миша Решетуха, он застегнул до горла замок легкой куртки, скрыв таким образом воротник белой рубашки и галстук, и шагнул в подъезд. Первый человек, с которым Струге хотел побеседовать, был Геннадий Олегович Попелков, сосед Решетухи. Беспокоиться относительно того, что его узнают, Антон Павлович не мог. С кем бы он ни разговаривал в этом доме, тот не признает его впоследствии в коридорах суда либо на процессе. Но даже если и узнает, то не придаст этому значения. К делу Андрушевича судья не имел никакого отношения.
– Да что я могу сказать? – совсем как Юшкин почесал затылок Гена Попелков. – Фанатиком спорта был Миша.
– Почему – «был»? – поинтересовался Антон, осторожно опуская портфель в коридоре попелковской квартиры.
– Потому как уехал он. Вчера ночью. Собрал манатки и уехал.
– «Манатки» – это сумка с вещами?
– Ничего подобного. Это шифоньер, телевизор и остальной скарб.
– А вы сами видели, как Решетуха переезжал?
– Он ночью уехал, я только сверху видел, как в грузовик барахло сгружается.
«Очень интересно...»
– Что еще сказать? – Попелков вперил взгляд в давно не крашенный потолок. – Вы вообще интересуетесь или в частности?
– В частности той ночью, когда Решетухе ударили в голову. Нам, розыскникам, не все понятно в этом происшествии. Вы говорили следователю, что видели человека у дверей Мишиной квартиры. Тогда вас об этом никто не спросил, а вот мне сейчас интересно, зачем вы стояли у «глазка» своей квартиры в три часа ночи. Насколько мне известно, в это время люди обычно спят, а не дежурят под дверью.