– Если это в моих силах, – сказал Антон.
– Ерунда! – отмахнулся Хорошев. – В городе живет тип, который задолжал мне денег, а у меня появились смутные сомнения относительно того, что он эти деньги собирается возвращать. Более того, до меня дошли слухи, что он собирается отбывать за рубеж и, как мне кажется, на постоянное место жительства. Ты не мог бы по своим каналам установить, куда этот человек убывает и когда?
«Вот что значит – начальные проблемы становления организованной преступной группировки! – пронеслось в голове Струге. – Валя шустрит в городе всего несколько месяцев, и вряд ли его команда даже числится в учетных списках УБОП! Полгода – очень малый срок, и щупальца спрута команды Седого сейчас напоминают лишь немощные отростки, не способные проникать в некоторые сферы общественной жизни. Обычная проблема в период становления преступного сообщества. И то, что сейчас пытается сделать школьный товарищ Хорошев, называется укреплением этих щупалец. Именно с заведения связей в кардинально противоположных по своему предназначению структурах и кроется мощь организованной преступности. Будь сейчас на месте Седого тот же Пастор, Гурон или Локомотив, тот, не вставая со своего кресла в кабинете, снял бы трубку, пригласил директора авиакомпании к телефону, отматерил за то, что тот долго ходит, и уже через пять минут получил бы исчерпывающую информацию о перемещениях Полетаева. Ведь именно Николаем Ивановичем интересуется Валентин, не так ли?..»
– О ком идет речь? – Антон склонился над зажигалкой.
– Некто Полетаев. Николай Иванович Полетаев. – На этот раз зрачки Хорошева не стояли на месте, а, бегая, прожигали лицо Струге.
– Полетаев, Полетаев... – Судья медленно опустил стекло, и в салон ворвался свежий воздух. – Знакомая фамилия. Он не судим? Я, кажется, судил одного Полетаева несколько лет назад...
– Очень может быть, – согласился Хорошев. – Сделаешь ради старой дружбы?
– Отчего не сделать? Запиши только, чтобы я не забыл...
У административного здания стадиона «Океан» стоял Пащенко и вертел головой, высматривая среди проезжающих машин то ли восьмиметровый лимузин, то ли «Порше» девяносто девятого года. Однако когда из бесцветной «ВАЗ-21099» вышли те, кого он ждал, Вадим Андреевич даже не повел бровью.
– То, что вы делаете, называется откровенным мудачеством! – чувствовалось, что прокурор раздражен. – Даже бандюки «стрелки» не прокалывают, а уж судьям и бывшим военным опаздывать на полчаса просто не пристало! Официоз открытия уже миновал, нам остается посмотреть только матч.