– И дело даже не в том, что Эйхель ни при чем. Я только пока не «догоняю» шутки с банком.
– А при чем тут банк? – нахмурился Струге.
– Пермяков мне сейчас по телефону сообщил, что паспорт, найденный на теле убитого шведского гражданина, – липовый. А отпечатки его пальцев дали весьма странный результат. Их обладателем является некто Орехов, брат управлящего банком «Империя», около которого совсем недавно произошли известные тебе события. Этот Орехов, который со шведским паспортом и которого пристрелил Генка, полгода назад освободился из колонии под Красноярском... Струге, вокруг нас происходит какой-то астрономический по масштабам кидняк, жертвами которого являемся и мы сами.
Хорошев въехал в город, когда на город стали опускаться сумерки. Несмотря на то что на дворе стоял июнь, из-за ухудшающейся погоды темнело гораздо быстрее, чем это происходило в предыдущие дни.
Белый «Порше» был покрыт загородной пылью, поэтому среди всеобщей серости выглядел незаметным, как моль на старом ковре. Но все-таки это был «Порше», такой же единственный в городе, как и «Ягуар», находящийся в распоряжении городского авторитета Яши Локомотива. Еще несколько часов назад заботиться относительно такой уникальности не приходилось, однако сейчас, когда все силовые структуры Тернова заняты одним-единственным делом – поиском лица, расстрелявшего у банка группу захвата, необходимо было задуматься о том, как раствориться в этой густеющей с каждой минутой темноте.
Въехав во двор на окраине города, Седой вышел из машины, захлопнул дверцу, деловито потыкал носком ботинка скат и вздохнул. Было трудно понять, почему так тяжело вздыхает представительный мужчина, имеющий такое авто, но еще труднее было догадаться о причине, которая заставила его, проходившего мимо урны, бросить в нее брелок с ключами.
Есть вещи, которые могут принадлежать только конкретным людям. Поэтому не составляет труда найти по ним их владельцев. Как раз это Хорошеву и не было нужно. Сейчас, когда половина дела сделана, следовало во что бы то ни стало добиться другого. Стать если не невидимым, то плохо различаемым, без связывающих по рукам и ногам привычек бывать в определенных местах, перемещаться на знакомых многим видах транспорта. Если бы Хорошев имел такую возможность, то он не погнушался бы и пластической деформацией. Но это уже сюжет для того же Голливуда. Надеть маску Струге, спокойно делать дела, а когда отпадет в этом необходимость, из ряженого снова превратиться в Хорошева.
Ему был нужен телефон. Свой мобильник он выбросил полчаса назад, вытянув руку из окна и разжав пальцы. Новенький, блистающий серебром «Самсунг» кувыркнулся в воздухе рыбкой и плюхнулся в волны Терновки. Утром можно будет по чужому паспорту купить другой, а сейчас пользоваться этим «маячком» для ментов и «федералов» было бы необдуманно. Тот же «Порше», только маленький.