Но сегодня привычное течение жизни оказалось нарушенным. Не потому, что в коридоре снова завязалась драка или бранились соседи, – к этому живущие здесь были давно подготовлены. Дело в том, что крики и шум схватки раздавались именно из «мусарни».
Началось все со стука в дверь.
Тук-тук-тук – услышали соседи в гулком, как аэродинамическая труба, коридоре.
Тук-тук-тук – повторилось через несколько секунд. Удары были глухими, потому что в дерматиновую дверь (единственную на всем этаже) звонко не постучишь.
– Да там он, там, – услышали любопытные жильцы голос местного пьяницы, завсегдатая бара напротив общежития, инвалида труда Горбыля. Тот решил, по-видимому, что к милиционеру пришли коллеги.
И тогда следом послышался треск. По подсчетам лежащих в кроватях соседей выходило, что дверь трещит именно дерматиновая, то есть «сержантская дверь». И это было уже по-настоящему любопытно.
Следом произошло и вовсе невероятное событие. Это кричал Забавин! Гроза общежития и прилегающих к нему торговых точек. Страшно кричал, по-звериному. С визгом. «Что?! Что?!»
– Ты не ори, – предупредил Кряжин, входя в комнату последним. – Ничего особенного, если тебя это так интересует.
– Вы кто? – Забавин сидел на кровати, наблюдая, как трое прибывших спокойно рассаживаются вокруг.
– Если мы ошиблись, я восстановлю дверь, – сказал Кряжин. – Более того, мне даже хочется это сделать. Но сначала нужно поговорить.
Потом Кряжин подсчитал, сколько раз милиционер солгал следователю Генеральной прокуратуры России. Три раза за семь минут! Впервые, когда известие о похищении сына Кайнакова озвучил для себя как новость. Вторично, когда заявил, что в тот день болел. И в третий раз, когда на вопрос о наличии в комнате ценностей, добытых незаконным путем, ответил отрицательно.
Он лгал, безусловно, с перепуга, не разобравшись толком в сути дела, на что, собственно, Кряжин и рассчитывал. Дверь, конечно, можно было и не ломать, а разговор составить по-дружески. Но тогда Кряжин не услышал бы лжи. Уличающей, глупой, нерасчетливой. Кто в Москве еще не знает, что похищен сын известнейшего человека столицы, признанного журналом «Форбс» семьдесят третьим в сотне богатейших людей планеты? Оказывается, Забавин этого не знал. Для большей комичности данного заявления следовало заметить, что именно Забавин входил в число тех, кто этого Кайнакова охранял. После этого курьеза все остальное показалось бы просто чудовищной провокацией.
– Говоришь, болел в тот день, – с разочарованием в голосе буркнул Кряжин. – И при этом не знаешь, когда украли Колю Кайнакова. А я разве называл число, Забавин?