– Мое почтение. Я – Уокер, Хэп Уокер.
Индеец с гордостью постучал себя в грудь:
– Моя – Молодой Бык, очень даже большая вождь.
Говоря на ломаном языке и помогая себе жестами, он тут же принялся, насколько мог уразуметь Хэп, горько жаловаться, то и дело ударяя для выразительности кулаком по ладони:
– Люди приходить, говорить – мирно жить. Нет еда, нет табак, нет… – Он остановился, подыскивая нужное слово, затем добавил: – Ничего нет.
Он в гневе возвысил голос и угрожающе заключил:
– Для Молодой Бык – нет еда, нет мир!
– Ну, знаешь, ты не по адресу обратился, – возразил Хэп, не совсем уяснив, в чем суть жалобы индейца. – Поговори лучше с Хейуортом.
– Хейуорт! – фыркнул индеец. – Она говорить: нет еда! Смотри, – требовательно произнес он, указывая на истощенного ребенка. – Люди приходить, говорить, – мирно жить, но не приносить еда.
Вождь некоторое время быстро жестикулировал, затем напористо продолжал:
– Ты ему надо сказать – давать еда! Мы не держать пленники, только одна белый женщина! – И он для убедительности поднял палец. – Больше нет!
Несмотря на туман в голове, Хэп начинал догадываться, что Хейуорт, квакер из агентства, требует от индейцев освобождения всех пленников в качестве условия выдачи продовольствия.
– Ну так и отвези ее в агентство, – посоветовал он.
– Отвезти – нет, – непреклонно заявил Молодой Бык.
– Но ты же не хочешь, чтобы сюда явились синие мундиры, так ведь?
Вождь покачал головой:
– Молодой Бык не запереть, как Сатанту! Ты отвозить – отдавать Хейуорту. Сказать ему – давай еда!
Теперь во всем этом начинал просматриваться какой-то смысл: с тех пор, как предшественник Хейуорта позволил полковнику Грирсону арестовать Сатанту, индейцы – и кайова, и команчи – стали относиться к солдатам Форт-Силла с подозрением. Молодой Бык хотел избежать возможных столкновений с ними, для чего и отсылал свою пленницу с Хэпом. Ну а он, Хэп, был не в том состоянии, чтобы брать ее с собой. Он даже не был уверен, что сам доберется туда. Ему и так стоило огромных усилий не потерять сознание прямо тут, на месте.
– Все это хорошо, но я не…
Однако вождь уже отвернулся от него и отрывистым, лающим голосом отдавал какие-то распоряжения крайне изможденной скво, которая сразу вслед за этим исчезла за типи. Снова повернувшись к Хэпу, он досадливо всплеснул руками и, продолжая настаивать на своем, сказал:
– Женщина плохо для Молодой Бык – злой дух. Ты отвозить. Молодой Бык не нужна она.
Хэпу нужно было поскорее уносить ноги. Его трясло то от приступа жара, то от внезапно накатывающего озноба. Он легонько толкнул коленом своего верного Реда, но прежде чем лошадь успела сдвинуться с места, индеец остановил ее, ухватившись за поводья, и решительно произнес: