Мы обгоняли на круг Лаффита в правом повороте после прямой «старт-финиш». Лаффит освободил место для Тамбэ, но сразу же вернулся на свою траекторию, вероятно не поняв, что мы следуем в виде эдакого сэндвича. Скорость была за 200. Чтобы не столкнуться с ним, я отвернул вправо на поребрик, машина сделала огромный прыжок, но у меня получилось ее поймать.
Если едешь относительно медленно, в такие моменты ужасно пугаешься, сердце начинает дико колотиться, и приходят симптомы страха, как у обычного человека. Но если ты несешься, так сказать, с кинжалом в зубах, полностью сконцентрирован, то не чувствуешь опасности, просто не имеешь возможности для того чтобы испугаться. Два-три коротких движения рулем, все происходит так быстро, что ты даже не воспринимаешь, все как будто от тебя отскакивает, совершенно автоматический процесс. Ты думаешь только о Тамбэ. О человеке там, впереди.
Я пытался четыре или пять кругов подряд обойти Тамбэ на прямых, один раз я попытался даже пройти его на волосок от отбойника, перед стеной пит-лейн, практически будучи парой колес на гравии. Я был готов к любому риску, моя обычная рассудительность полетела к черту.
Но получилось это только тогда, когда он ошибся, разумеется, из-за давления, которое он чувствовал без перерыва. На выходе из поворота его слегка занесло, я проскользнул внутрь и смог интенсивнее разогнаться, чем он.
Шины становились все хуже, я думал: когда же придет середина гонки, уже давно пора. Обратный отсчет мне показывали только последние пять кругов, до этого вывешивалась только занимаемая позиция, и один-единственный раз — сигнал о середине гонки. В моей борьбе с Тамбэ я его просмотрел, а на чувство времени в гонке полагаться нельзя. Ты не имеешь понятия, сколько кругов проехал, если тебе этого не показывают. Была договоренность о том, что меня позовут для смены шин к середине гонки, но они меня не позвали, поскольку Рон Деннис считал, что это, возможно, не является необходимым. Он не понимал, что дикие атаки происходили за счет износа шин.
Только когда я увидел табличку «еще 20 кругов», я понял, что случилось. Мы находились уже 15-ю кругами позже середины гонки, шины были в катастрофическом состоянии, а я — в гневе, поскольку меня никто не позвал в боксы. Я постучал рукой по шлему, это знак, которым гонщик показывает, что хочет заменить шины и заедет в боксы на следующем круге. Боксы, замена, я теперь стал вторым, примерно с 20-секундным отставанием от Тамбэ, который, конечно, произвел замену в идеальный момент времени. Снова я поехал как черт, снова догнал его, прошел за пару кругов до финиша, потом у него отказали тормоза, и я выиграл совсем легко. Я был зол на Рона Денниса, потому что тот не выполнил нашу договоренность о середине гонки. Меня все время злит, если победу надо завоевывать с большим трудом, необходимо. Ненужный риск — это всегда глупо. Но как бы то ни было, это был французский Гран-при, и что же увидели 70 000 зрителей? Ники — первый, Renault — второй.