Милях в двух от моста под гусеницами танков заскрежетали камни древнего, построенного еще до Огня, тракта. С обеих сторон к дороге вплотную подступали кошмарные радиоактивные джунгли. Мутировавший плющ и виноград, усеянный бледно-фиолетовыми или сизо-серыми цветами, образовывал над дорогой свод. Только камни дороги — свидетели древнего мира сдерживали напор мерзостной флоры, поглотившей окрестности.
Феррик просигналил водителям танков, что шли справа и слева, и наддал газу. Теперь четверка танков и Феррик с Бестом между ними мчались со скоростью пятьдесят миль в час, оторвавшись от основной колонны на добрую сотню ярдов. Феррик вышел вперед, верный Бест устремился за ним.
Выхватив Громовую Палицу, Феррик вздыбил своего стального коня, отважно бросив его в узкую щель между двумя красноватыми стенами стиснувших дорогу кошмарных, смрадных радиоактивных джунглей.
И тотчас же оказался в мире слизи и распада. Многоголовые змеи свисали с покрытых коростой ветвей. Исполинские, лишенные оперения птицы с огромными клювами грузно перепрыгивали с ветки на ветку, роняя жидкий помет и издавая булькающие звуки. Кто-то огромный страшно и бессмысленно ревел в глубине джунглей. Повсюду, среди перекрученных, узловатых корней ползали, питаясь продуктами распада, бесформенные массы. Некоторые из них напоминали гигантские ожившие зеленые сопли, другие, кроваво-красные, походили на гипертрофированные внутренние органы, живущие самостоятельной жизнью.
— Тьфу, мерзость! — не выдержал Феррик. — Что за генетическая помойка!
В ответ Бест издал сдавленный вопль ужаса.
Прямо перед собой, в каких-нибудь пятидесяти ярдах, Феррик увидел совершенно немыслимое. Пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы сдержать подкатившую к горлу рвоту. Посреди дороги, перегораживая путь, лежала огромная бесформенная масса пульсирующей протоплазмы. Высотой в десять футов, она едва умещалась на дороге. Поверхность этой чудовищной горы слизи была сплошь покрыта безгубыми ртами, усеянными острыми кинжалами зубов. Из каждого рта высовывался изгибающийся во все стороны красный язык. Помимо омерзительных ртов у гнусной твари имелось никак не меньше сотни мощных щупалец, которые ни на миг не прекращали движения. Сотни ртов тошнотворно чмокали или невыразимо гнусно, длинно и сочно рыгали. Несколько ртов блевало.
Феррик резко нажал на тормоза, и его моторцикл с визгом замер в двадцати ярдах от чудовища. Смрад разлагающейся плоти был просто непереносим. Как только моторцикл Феррика остановился, гора протоплазмы поползла к нему, жадно растопырив рты и распахнув щупальца. Неудивительно, что даже тупоумные волаки избегали этих мест.