Рудаков взял отпуск за свой счет и завтра он отправиться в Минусинск помянуть сестру и навестить мать (отец давно развелся и жил с другой женщиной в Братске), а также повидаться с родственниками и одноклассниками. Все-таки пять лет он уже не был на Родине. Читал он в письмах матери, что его одноклассники стали отчаянными жиганами, а Миша Никонов и вовсе какой-то у них бандитская шишка, авторитет! Во, дает!
Впрочем, он всегда был бандюганом. Алексей по сей день вспоминает одну криминальную историю, что произошла в восьмом классе. Героями этой истории был Никонов, Лёша и его знакомый Костя.
Этот Костя мечтал о кассетном магнитофоне. Миша прознав об этом от Лёши, пригласил Леху с Костиком к одному своему знакомому, у которого якобы имелся вожделенный магнитофон. Обрадованный Костик извлек из пластмассового деда Мороза честно заработанные в трудовом лагере деньги и, взяв для поддержки Лешу, припёрся к Мишиному корефану. Кроме Мишиного кента, коренастого подростка с недружелюбной рожей, в квартире присутствовал и сам Никонов. Под каким-то предлогом продавцы заманили наивных покупателей в подвал. Неожиданно Миша схватился руками за балку и, подтянувшись, ударил двумя ногами Лешу в грудь. Подскочив к опешившему от удара однокласснику, он ухватил того за ворот куртки и прошептал заговорщицки на ухо:
— Не дрейф, я тебя не трону.
Подручный Миши схватил лом и стал угрожать Косте:
— Гони бабки, козёл, а то тут ляжешь!
Никонов пару раз ударил покупателя.
— Убью, сука! Где башли?!
Костя от страха чуть не описался. Театральный эффекты с ломом, мрачным подвалом и угрозами смерти, сильно повлиял на Костика — он сразу отдал начинающим вымогателям 80 рублей, неслыханную по тем временам сумму!
Когда потерпевшие вышли из подвала, у них тряслись поджилки от страха, и противно ныло в животе. Костя, опасаясь расправы со стороны Миши и его «банды», благоразумно не стал заявлять в милицию…
«Не берет пиво», — окончательно убедился Рудаков и направился к павильону с водкой.
Водка наконец-то его взяла. Дальше он ничего не помнил. Помнил лишь то, что стоял у Грибоедовского дворца бракосочетаний и плакал, разрывая душу острой жалостью к себе, родимому, и к своему прошлому. Когда-то, в этом здании для него и бывшей супруги торжественно звучал свадебный марш Мендельсона. Казалась, впереди долгая и счастливая семейная жизнь. А она вон как повернулась…
Потом Алексей очутился на Крымском мосту, хотел броситься вниз, но какой-то сердобольный гражданин оттащил его от перил.
— Ты что, парень, сдурел?! Жить надоело!?