– Да-а-а-а…
Земцов ходил по двору, держа руки в карманах и рассматривал «убранство» двора Виктора Гурова. В гараже, в подсобных помещениях и на улице изыскивали криминал человек десять в масках и камуфляжной форме. СОБР. В доме несколько оперов во главе с Максом допрашивали жену Вити и производили обыск. Только мне там делать было уже нечего. Когда РУБОП штурмовал уже опустевший дом Гурова, я оставил на крыльце двоих своих подопечных и бросился в особняк. Случилось то, чего я ожидал, но во что не хотел верить. Рольфа в доме не было. Но все указывало на то, что совсем недавно он здесь находился. Я даже не задавал вопросов перепуганной супруге бандита. Две миски – одна с водой, вторая с сухим собачьим кормом, стояли у стены на первом этаже. Рядом же стоял огромный пакет «Педигри». За все это время мой вечно голодный Рольф, который всегда сметал все до последней крошки, даже не притронулся к еде. Он брал пищу лишь из моих и Петьки Варфоломеева рук.
Земцов остановился у распахнутого настежь гаража. В десятый раз он оглядел прошитые насквозь ворота и «Тойоту-кэмри». И в десятый раз спросил:
– Антон, как они тебя не зацепили?
Я понимал, что этот вопрос сейчас носит уже риторический характер. Саша о чем-то думал и уже принимал в голове какие-то решения. Он ткнул пальцем в мертвого автоматчика:
– Марат. После того, как Гурон стал положенцем, проявил себя в полную мощь. Все «черные» на рынках обложены данью именно им. Удачный выстрел…
В лежащего рядом:
– Это – гуроновская «шестерка», Слон. Я его раз привозил к себе, но зацепить было нечем. Ты зацепил удачно. А теперь пойдем, побеседуем с Гуроном-младшим. Надо Витю из комы вывести, иначе разговаривать будет невозможно. Ты ему «козу» показал, что ли? Парень из шока выйти не может.
Мы приблизились к крыльцу. Боксера на нем уже не было. Земцов приказал погрузить его в микроавтобус. Мини-автозак такой, беленький.
– Родной, – опер похлопал Гурова-младшего по щеке, – приди в себя, пока я тебя попинать не приказал.
Тот поднял голову и бессмысленными глазами посмотрел на Земцова.
– Расскажи-ка мне, откуда в доме столько оружия и почему вы решили убить судью Струге. Только быстро, иначе я «Скорую» еще долго не вызову.
У Вити ныл простреленный левый бок, но он словно не замечал этой боли. Было видно, что он, наконец-то, стал приходить в себя. На щеках появился румянец, движения приняли осмысленный характер. Он уже понял, что на этот раз влип окончательно, поэтому тянул с ответом. Мне хорошо знакомо такое поведение преступников. Когда у них в жизни все хорошо и даже в голову не приходит, что за это «хорошо» придется отвечать, они смелы и беспредельны. Но когда их в самый неподходящий момент накрывают, как мышь – стеклянным колпаком, к ним сначала приходит чувство того, что это – сон, потом – дикий страх, и, наконец – мысль о том, как из всего этого дерьма выбраться и не замараться. Витя Гуров перешел в третью фазу. Я знал, что предметно разговаривать с ним здесь, на крыльце его собственного дома, бесполезно. Существует много факторов, способствующих откровению жулика. Это и толковая оперативная «прокачка», и «работа» с ним в камере через своего человека, и зловоние камеры, и голод, и отсутствие сигарет, и недостаток сна… Я могу перечислять до утра. Но это все теория. Нужна практика. А здесь, на крыльце, рядом с визжащей женой и перед трупами подельников, он ни за что не заговорит.