А я горько усмехнулся, подумав о том, что жизнь моя стоит на целых семьдесят сребреников дороже жизни Христа.
Захотелось взять одну из бутылок и прямо из горла влить в себя все ее содержимое. Вот тебе и спасительные «друзья-связи-работа», что оставил я позади себя…
Попрощавшись с «генералами улиц» и выслушав напоследок совет «если что – вертайся, с нами не пропадешь», я побрел незнакомыми проулками. Мимо помоек, каких-то клеток и пахнущих мочой стен к дому Марии Ивановны.
Теперь запах города уже не казался мне таким приятным, как в день приезда. Зная настойчивость знакомой мне братвы и предполагая тот факт, что у милиционера Мишки из «железки» есть мозги, вполне можно предположить скорую и не совсем желанную встречу. Опять напрочь отсутствовала стратегия в моих дальнейших действиях. Была только тактика. А она сейчас била в виски и твердила: «Забирай Рольфа и вали подальше».
Я так и сделал. Оставив на всякий случай записку – «Спасибо за все. Уезжаю в Астрахань», я намотал на руку поводок, закинул за спину сумку и, стараясь быть невидимым, вышел из дома. Рольф был непомерно счастлив от одной мысли о том, что он снова шел на улицу.
Мой путь пролегал сквозь дворы старого, густонаселенного района. Что это за район, я не знал. В моем распоряжении были лишь насквозь проржавевшие таблички на стенах. Тратить бюджетные деньги на восстановление указателей с названиями улиц власти, видимо, не считали нужным. Поэтому, в очередной раз бросив взгляд на стену одного из домов, я прочитал – «ул…мская, 2…». Впрочем, для меня это было неважно. Это никак не воспрепятствовало моей цели – убраться из города посредством автостопа.
Независимый вид красавца Рольфа возмущал местных дворняг. Чувствуя собственную ущербность внешнюю и, по собачьим меркам, духовную, они лаяли на моего пса так, словно тот был их кровный враг. У Рольфа хватало терпения не отвечать на эти провокации. Он лишь в недоумении прижимал уши к голове и послушно шел рядом с моей левой ногой. Бытует мнение, что собаки, как и дети, растут незаметно для глаза хозяина. Враки! Рольф взрослел прямо на моих глазах. В его щенячьей осанке и взгляде уже явственно стали угадываться задатки взрослого кобеля.
По истечении пяти месяцев своего возраста его поведение стало вызывать во мне тревогу. В Рольфа словно вселился бес. Подросток стал проявлять повышенную самостоятельность, словно пытаясь самоутвердиться. Рольф стал игнорировать команды, которые до сего дня выполнял с удовольствием. И первым сигналом того, что происходит что-то неладное, стал случай, когда, гуляя с ним в пригородной лесополосе, я позвал его: