– Чушь все это, конечно, но, глядя на твою уверенность, так и хочется спросить – что дальше-то? – Перевернув рюмку, Локомотив разом избавил ее от содержимого. – Дальше-то что? Ну, нашел ты меня, молодец! Только ведь, Виталя, я тебя сам эти месяцы искал. Сначала в тюрьму тебе гонцов засылал, потом на воле искал, а ты упорно не находился. Вместо того чтобы приехать и тему распедалить, ты какие-то прятки затеял!..
– Ты не ори на меня, – предупредил Штука. – За эти шестьдесят дней ты столько пакостей мне наделал, а теперь… А теперь возмущаешься, что я сам к тебе не шел?! Ты же всех убрал, кто мог подтвердить мою невиновность! Гонов, Зелинский, Рожин! Теперь еще и мусора из УБОП прихватил?! Ты спятил, Шебанин, мать твою!..
Ситуация накалялась, только теперь это происходило не по причине излишне употребленного спиртного. Рекламации Кускова были справедливы, и чем очевидней они были, тем сильнее нервничал Локомотив. Признаться самому себе, что он сподличал, он не хотел, теперь за него это безапелляционно доказывал старый друг.
– А ведь я единственный остался, Яша, кто может правду на свет пролить, правда?
Локомотив зачал в своей голове план окончания этого разговора и уже не намерен был отступать ни от одного пункта.
– Вот потому, кореш ты мой центровой, я и крылся. От ментов крылся и от тебя до поры. Но перед тем, как они меня по старой памяти забраслетят, мне с тобой поговорить захотелось. Честно сказать, я еще тогда, когда ты с Подлизой прощался да телефон свой давил, закончить все хотел. Расстрелять обоих ко всем матерям, да и дело с концом. Да только как потом перед братвой ответ нести, а? Сидел рядом в машине, смотрел на вас и думал – как ответ-то нести? И не стал. Сейчас жалею.
– Но в этот раз ты появился не для того, чтобы я обделался легким испугом, правда?
– Верно.
План Шебанина рушился. Гнев Кускова читался прямо в его глазах, а это означало, что выхода для разборок на улицу может и не случиться. Но Штука его удивил. Он поднялся из-за стола и оперся на него обеими руками.
– Прощай, Яша. Зачем мне грех на душу брать? За меня все сделают менты. Этого парня, на лестничной клетке, они не простят. Уверен, что в плен тебя брать не будут. На кой им сдалось, чтобы ты десятку отсидел и вышел? Это разве наказание для авторитетного фраера? Опера-то того не вернуть, а за «завал» мента ты вообще пиковым тузом сюда вернешься. А ты нужен мне здесь, туз пиковый? Адью, лох.
Развернувшись, Кусков отошел было от стола, но, снова возвращаясь к разговору, несколько раз ткнул пальцем в сторону Шебанина.