Да, дела…
– Антон Павлович, я схожу на обед?
– Ты спрашиваешь меня об этом каждый день. Неужели полагаешь, что когда-нибудь я тебе все-таки запрещу кушать?
А дома нет и уже никогда не будет Рольфа. Саша, жена, возможно, переживет эту потерю. Рольф для нее просто Рольф. Немецкая овчарка, купленная мужем в те дни перед Новым, 2002, годом, когда она была в Москве. Струге так и не рассказал ей ту историю, когда вынужден был скитаться с маленьким щенком на руках, спасая его от чужаков. Впрочем, это Струге кажется, что он Рольфа спасал. На самом деле он спасал себя. И помогал ему в этом Саша Пермяков. Друг, рисковавший ради него жизнью.
А где сейчас Саша Пермяков? Наверное, завозит мебель.
Да, дела…
В половине третьего неожиданно отворилась дверь. Обычно Струге запирал ее в тот момент, когда часы показывали тринадцать часов. Закрывал на ключ, чтобы в четырнадцать часов открыть. Обычно он делал это сам, но на этот раз мысли держали его далеко от этой двери. А может быть, еще и потому, что сегодня первый день, когда Струге не хочется есть. Нет аппетита. Потому и не запер дверь, что нынче нет опаски того, что в кабинет заглянет очередной гражданин и увидит, как судья наворачивает домашний гуляш, разогретый в микроволновке.
Дверь отворилась, и вошел Яновский.
– Генрих Владимирович? У меня ведь нет ваших дней на сентябрь?
Приветствие судьи выглядело столь невыразительно, что адвокат улыбнулся.
– Устали, – констатировал он, усаживаясь напротив Антона. – Вижу, устали. Я сам еле на ногах держусь. Сегодня в областном такой процесс был, что можно свихнуться. Дело Гасаева помните? Вот, оно и шло. Знаете, я впервые участвовал в судебном заседании с привлечением присяжных и должен вам заметить, что разницы никакой нет. У одного из этих, с позволения сказать, присяжных я сегодня увидел под глазом фонарь, которого не видел вчера. Только умоляю, не говорите мне, Антон Павлович, что это он сам себе морду набил! Независимость у наших присяжных заседателей так глубоко засела у них внутри, что некоторым, я даже догадываюсь – кому именно, – приходится выбивать ее через голову. Ну, да ладно… Я зачем заходил, собственно…
– Зачем? – переспросил, прикуривая сигарету, Струге.
– Подивиться вам в очередной раз, Антон. – Яновский посмотрел на Струге и пригладил свою клинообразную бородку под черной бабочкой. – Вы уж простите меня за такую фамильярность, хоть и на четверть века постарше вас буду? Один раз наедине можно. Да и заискивать перед вами старику нечего. Знаете наверняка, что я в областном суде любые вопросы по любым делам без вашего хорошего отношения решить могу. А подивиться я хочу тому, как это у вас получается.