– Это не я, – заорал вырываясь Данила.
– А кто? – еще сильнее стал крутить ухо Горилла.
– Я! – выручил я друга.
Горилла опешил от такой наглости и, отпустив Данилу, схватил меня за шиворот.
Фитиль злорадно усмехался:
– Я говорил, наглый москвич! Крутого из себя корчит.
– Он? – спросил Горилла Фитиля, выталкивая меня вперед.
– Он, он. Он мне еще пятьсот рублей должен!
– Вот ты-то мне и нужен. За «прицел» отдашь мне свой бинокль! – сказал Горилла.
– Сейчас, как же, разбежался! Если ты имеешь в виду ту эмблему, что мы отдали сегодня Кольке, так я ее из Москвы привез. Вон и Фитиль свидетель, видел ее, когда я после его проигрыша его же пятьсот рублей клал себе в карман.
Горилла, получив резкий отпор, оторопел:
– Что ты пургу несешь? Кто видел? Фитиль?
– Врет он все. Не было у него «прицела». Был только бинокль и пятьсот рублей. Он мне пятьсот рублей должен, – напал на меня Фитиль.
– Был он у меня! Был! – и я обратился за поддержкой к Даниле: – Подтверди, что был!
Я думаю, Данила и на костре бы подтвердил, что у меня был «прицел».
– Был! – с ненавистью глядя на Фитиля, подтвердил Данила. – Когда его, – и он ткнул пальцем в Фитиля, – Макс через голову бросил, у Фитиля в голове помутилось, он, наверно, подумал, что его проигрыш тоже перевернулся и превратился в выигрыш и Макс ему должен пятьсот рублей, а не наоборот.
Я порадовался за своего приятеля: молодец, хорошо отточил язычок в стычках с Настей, и сам перешел в наступление на Фитиля.
– Там двадцать мальчишек стояло, и все видели и эмблему, и как я выиграл у него партию, и он мне пятьсот рублей отдал. Так что я ему ничего не должен. Он специально тебя привел, чтобы ты за него заступился.
Мне показалось, что Фитиля хватит сейчас удар. Он в ярости сжимал кулаки и скрипел зубами.
Мы, кажется, вконец запутали Гориллу. Ему польстило, что все орущие, и визжащие, и сжимающие кулаки обращаются к нему как к высшему арбитражному суду. Может, Горилла думал, что разводит стрелку?
– Начнем сначала! Ты у него партию выиграл? – спросил Горилла у затравленного Фитиля.
– Нет! – промычал Фитиль, понимая, что было слишком много свидетелей его проигрыша и врать бесполезно.
– А как же ты говорил, что выиграл и у москвича не было денег, чтобы отдать тебе?
– Врет он все! Он трус, только маленьких обыгрывать! Жульничает он. Играть не умеет, – орали мы в два голоса и тыкали пальцами в Фитиля.
– Ладно, с этим понятно. А «прицел» у него был? – Горилла снова спросил Фитиля.
Фитиль не сразу ответил, а стал судорожно вспоминать. Должно быть, ни один подсудимый с таким трепетом не ждал приговора суда, как мы с Данилой ответа Фитиля. Но он долго молчал, вспоминая, был ли у меня «прицел», и передержал паузу. Что бы теперь он ни ответил, это уже не имело никакого значения.