Все же у перекрестка, где произошло вопиющее нарушение транспортных законов, земляне не выдержали и купили два длиннющих хлебных полена, набитых ветчиной, колбасой, кажется, котлетой и какой-то зеленью. Спустившись к воде, они забрались под мост с романтическим названием Мост Искусств и там в тени отобедали.
— Наша Темная, пожалуй, пошире будет, — сказал Илья Ильич, провожая взглядом плоский прогулочный катер, разукрашенный разноцветными флажками. С катера доносились музыка, звонкий смех и аплодисменты — там веселились. А здесь, на одетом в гранит берегу, первые корешки пустила ностальгия.
— Как там наши? — не выдержал напора воспоминаний Илья Ильич. — Как Соня?
Варфоломеев отмалчивался.
— Наверное, Евгения уже отпустили, — Учитель посмотрел на Ученика, ожидая поддержки.
— Наверное, — сухо поддержал Варфоломеев.
— Да, я тоже уверен, — приободрился Илья Ильич. — Правильно, что я улетел. Им там сейчас, молодоженам, раздолье в двух комнатах. Соня, наверное, пошла в школу работать вместо меня. Я просил товарища Романцева, чтобы перевели ее из библиотеки. Там, знаешь, у нее неприятности назревали в последнее время.
— Какие неприятности? — удивился Варфоломеев.
— Да я ей говорил: не надо эти книги в библиотеке держать, давай домой перенесем…
— Запрещенные книги, что ли? — догадался Варфоломеев.
— Да какие они запрещенные, так… — Илья Ильич вяло махнул рукой.
— Кто же их там читал, в этом захолустье?
— Никто и не читал, для будущего хранила.
— Значит, верила, что найдутся читатели?
— Мне не верила, а в счастливое будущее Северной Заставы верила. Илья Ильич приумолк на минуту, а после изрек: — Теперь это будущее наступило. Теперь, Сережа, после нашего старта Северная на всю страну прогремела. Теперь, наверное, уже поехали на нашу землю молодые образованные люди поднимать культурную целину. Ты, Сережа, вместе с институтом к нам переводись теперь. Прямо, как вернемся. Да что там институт, университет откроем, я и место приглядел на правом берегу. Илья Ильич вспомнил, как в последний раз они с Соней стояли на берегу Темной и как поразил его примелькавшийся с годами пейзаж. — И соборы златоглавые построим, и дома с излишествами, и памятники поставим не хуже, чем здесь. Только я все-таки думаю, культуры и нравственности у нас побольше будет. Представляешь, Сережа, приезжаешь ты в Северную, размечтался Илья Ильич, — выходишь на проспект, останавливаешь любого прохожего и спрашиваешь, как найти профессора Пригожина. А тебе говорят, мы не знаем профессора Пригожина, расскажите подробнее. Ну, ты тут намекаешь двумя-тремя словами, и прохожий тебе говорит: да он наверняка в Главной Астрономической Обсерватории сейчас — и ты уже рад. А прохожий все равно не унимается и начинает тебе подробнейшим образом рассказывать, как туда проехать: сначала на метро, потом на автобусе.