Друзья с усмешками переглянулись и призывно замахали разносчице рома.
* * *
Илька негромко присвистнул, подзывая приятелей полюбоваться своей находкой. Небрежно брошенная прямо на песок одежда, кошель, сапоги, а поверх — какая-то трость с янтарной рукоятью. Явно очень дорогая, старинная.
— Видать, купаться полез, — заключил рыжий долговязый мальчишка, самый старший и главный в шайке «мастеров на все руки», как иронично называли себя портовые оборванцы-беспризорники. И куда только они эти руки не запускали! — Илька, глянь!
Подручный послушно сбегал к краю причала. На ближайшем корабле о чем-то то ли оживленно беседовали, то ли ругались два тролля, но в воде никого не было.
— Что ж, утопцу они ни к чему, а раззяву и проучить не грех, — рассудительно заключил рыжий.
Они уже радостно расхватывали бесхозные вещички, когда из тени между доками выскользнула здоровенная собака. Поджарая, длинномордая, с висячим, но отнюдь не трусливо опущенным хвостом. Уж неизвестно, как это у нее получалось, но с тенями она сливалась накрепко, проявившись из них только на свету. Как будто встрепанная бризом шерсть в мгновение ока переменила цвет с мглисто-серого на белоснежный.
Воришки застыли в нелепых позах, не решаясь ни броситься наутек, ни выронить краденое. Ошейника на собаке не было, но у ребят почему-то не возникло никаких сомнений, что к их деятельности она относится оч-чень неодобрительно.
Рыжий попробовал посвистеть, но дрожащие губы не послушались. Собака остановилась сама. В шести локтях или одном прыжке… когда сочтет нужным. Поудобнее расставила лапы, неестественно низко опустила голову, выпятив горбину загривка.
Илька не мог объяснить почему, но на причале она смотрелась на удивление чуждо. Куда уместнее было бы встретить ее в глухом лесу… а лучше не встречать нигде и никогда.
— Во-о-олк! — первой взвизгнула Настая, единственная девчонка в компании.
А еще говорят, никакого от баб толку! Гхыр бы они без ее вопля от земли отмерзли и, побросав добычу, задали стрекача!
Зверь, не двигаясь с места, неотрывно смотрел им вслед. Спокойный серый взгляд холодил Ильке лопатки, придавая ногам невиданную живость.
Как будто мысли читал.
* * *
Лён не стал заходить внутрь. Присел на перила переделанной из двухмачтового суденышка харчевни, возле носа которой очень натурально журчала сточная канава, и долго, молча смотрел на охвативший небо и море закат. Потом, не оборачиваясь, поинтересовался у вроде бы неслышно подошедшего Ролара:
— Что-нибудь узнали?
— Со вчерашнего дня из порта вышло семь кораблей. Все в разные стороны, так что, боюсь… — развести руками арлиссец не успел.