— Так-так… — Данилов оживился, достал портсигар. — Стало быть, в кладовую заходят любители сыграть партию-другую. Скажем, в обеденный перерыв.
— Само собой! — Петя многозначительно загнул палец. — Значит так: мастер механического цеха Катков; сильно выпить любит и крепко ругается. Раз. Дальше — Лукин, агент снабжения. Ненормированный рабочий день. Этот шлендрает по танцулькам, морочит голову сразу двум: одна — Люба из красильного цеха, другая — Клава из перемоточного. Третий — Викторов. Инженер. Скупердяй — курит сигареты "Смерть мухам", сто штук — пятьдесят копеек. Копит деньги на «Москвич». Все. Остается только добавить, что простяга Егор Егорыч нет-нет, да и выйдет куда-либо на минутку, пока партнер обдумывает очередной ход.
— Твои предположения? — спросил Данилов.
Петя замялся.
— Да ведь как сказать, Василий Иваныч. Все они в смысле подозрения какие-то одинаковые…
Данилов медленно примял папиросу в пепельнице. Поморщился.
— Одинаковых людей не бывает, товарищ младший лейтенант. Это тебе кажется, потому что ты вроде бы как тянешь поводок в одну сторону — ищешь в людях только плохое.
— Так ведь наше дело такое, милицейское, товарищ майор! — звонким голосом сказал Петя. Лицо его было обиженным.
Данилов машинально вынул конфету.
— Ну, вот что, Петя, оставим лирику. Сведения ты собрал ценные. Я всегда говорил, что у тебя чутье прямо собачье. Получи премию. Обстановка прямо подсказывает: один из трех — вор. Но который?..
Петя упрятал конфету за щеку.
— Я так скажу, Василий Иваныч: надо обыскать их сразу после игры. Неоспоримый факт!
Данилов строго взглянул на него.
— Ну, допустим, задержим одного, обыщем. И ничего не найдем. Дальше что?
Петя смущенно молчал.
— Не знаешь? А ты подумай, дорогой товарищ. Во-первых, кто нам позволит оскорблять обыском людей? Ведь, кроме довольно шатких подозрений, у нас еще ничего нет. Но главное — обыщем одного, остальные двое узнают. Нет, так мы не найдем, где тут собака зарыта…
Данилов взял новую папиросу и принялся неторопливо разминать ее. Казалось, он совсем забыл про Петю.
— Действительно, Василий Иванович, чертовщина. Получается, как у Джерома — "Трое в одной лодке".
— Не считая собаки, — рассеянно отозвался Данилов. Он продолжал думать о чем-то, машинально следя за мухой, ползающей по краю раскрытого портсигара. И вдруг резко, со щелчком, захлопнул его; под целлулоидной крышкой забилась пойманная муха. — А ну-ка, объясни мне, где и что там, в кладовой.
Петя взял из деревянного стаканчика карандаш, придвинул лист бумаги и начал чертить.
— Вот это вход — прямо со двора. Направо барьер, за ним стеллажи с материалами и иголками. Налево столик; тут Егор Егорыч и накладные оформляет, и в шахматы дуется. Здесь в углу на подстилке спит старая Дамка, а там вот…