Заканчивая одну такую оперативку, он разглядывал лежащие перед ним на столе фотографии, на которых одно и то же лицо было снято живым в разных ракурсах и мёртвым, тоже в разных. Ещё были фотографии тела убитого и увеличенные снимки отпечатков пальцев.
— Значит, Шмелёв Олег Борисович, — отложил Бутырцев одну из фотографий, — двадцать восьмого года рождения, не единожды судимый, последний раз освобождённый из колонии строгого режима месяц назад. Кличка — Шмель… Ну-ка, ещё раз справку экспертизы?
— Причиной летального исхода явился удар головой о стену складского помещения. Смерть наступила практически мгновенно, чему способствовала старая черепная травма… Произошло это по времени в пределах трёх-четырёх часов ночи, — заглянув в свой блокнот, зачитал Сенчаков.
— Спасибо. Что мы имеем по сторожу?
— Пока ничего, — мрачно констатировал Таганцев. — По показаниям соседей, Лохов в конце того дня, как обычно, ушёл на работу. С тех пор его больше не видели… Фотографии размножены и разосланы, поиски ведутся, дана заявка на полную проверку.
— Как только будет готово, полученные данные немедленно ко мне… Сейчас все свободны, в том смысле, что продолжайте работать, — оглядел сотрудников подполковник. — Распорядитесь, чтобы доставили задержанного и всё, что на него имеется. Как его фамилия?
— Томилин, — назвал, вставая, Таганцев. — Мужчина ловкий, при задержании пытался бежать.
Через полчаса напротив Бутырцева сидел человек с почти неуловимым взглядом и светлыми пятнами не то от солнечных ожогов, не то от обморожений на коже лица.
— Значит, Томилин Борис Игнатьевич, так? — утвердительно спросил подполковник.
— Так, — согласился Томилин. — Я считаю, что фамилия тоже значение имеет, гражданин начальник. Ведь сколько томиться в жизни пришлось, кошмар вспомнить! И вот опять, чистое недоразумение, а чувствую, будут большие неприятности мне — и вам лишние хлопоты.
— Нам — лишние хлопоты, вам — казённый дом, дальняя дорога и пиковый интерес, — легко поддержал разговор Бутырцев. — А что это у вас за псевдоним, Архитектор?
— За точный расчёт и капитальные соображения люди наградили, — не без самодовольства сообщил Томилин. — Планы строю, так сказать, на прочной основе… Не то как щас дома ставят: его приняли досрочно с оценкой «отлично», а он через месяц на бок хилится! Сплошной обман Госплана.
— За качество болеете душой? Это хорошо. А судимостей у вас многовато. Не находите?
— Действительно, есть грех. Как пишут в газетах — верность избранной профессии, — Томилин сокрушённо развёл руками. — Но хотел, чтобы всё было в прошлом, уверяю. Прибыл с намерением переквалифицироваться, да попутала нечистая сила!